Анатолий Петрович Шаров отмечает свое 60-летие. Ну и чего тут примечательного? Юбилейные даты приходят и уходят, каждый из нас отмечает их по своим возможностям: кто в Куршевеле с длинноногими блондинками, кто на Багамах под ласковый шум океанской волны, кто в теплом семейном кругу… Шаров отмечает шестидесятилетие с друзьями, на взлете нахлынувшей вдруг творческой мысли и писательского вдохновения: совсем недавно в издательстве "Калейдоскоп" вышел в свет его третий сборник рассказов "Чужак".
И что это вдруг его понесло на художественную прозу? Сколько знаю Анатолия, никогда не замечал, чтобы он тусовался в литературных группах или печатал свои рассказы хотя бы в местной печати. Скромно работал себе после окончания филфака Владимирского пединститута в строительной многотиражке, потом выдвинули его потрудиться на идеологической ниве в Октябрьском райкоме КПСС и даже выше — заведующим сектором печати обкома компартии… И на тебе — прорвало талант на должности заведующего отделом по обращениям граждан к администрации области. Случайно? Думаю, что не случайно. Учиться на филфак, как правило, шли те, кто с детства имел вкус к языку и литературе, многие из них после института приходили в журналистику, но литературным творчеством занимался не каждый. Анатолий Шаров примерил на себя писательство уже в зрелом возрасте, когда почувствовал, что накопленный жизненный опыт и наблюдения требуют выхода, "обнародования". И это чувство уже не зависело от занимаемой должности, не служебная лестница определяла желание сказать свое слово.
Когда он принес мне на редактирование рукопись "Быстрины", я тут же вспомнил другого коллегу по журналистскому, но телевизионному цеху — Леонида Скакунова (добрая ему память): незадолго до своего шестидесятилетия он тоже издал четыре небольших сборника размышлений о профессии и людях, в разное время работавших рядом с ним или встречавшихся на журналистских дорогах. Сборники эти стали лебединой песней талантливого радийщика и телевизионщика. Подумалось: Шаров тоже начинает подводить итоги. Но — ошибся. За "Быстриной" последовала еще одна рукопись под общим названием "За маленькой речкой" (деревенские рассказы), а потом и еще одна — "Чужак". Чтение меня захватило. Не каждому автору я отдаю предпочтение, а тут почувствовал какую-то особинку: и в стиле изложения, и в лексике, богатой народными словечками, "цветами красноречия", и в композиции каждого рассказа. Шаровские герои как бы вживую выплывали из словесной вязи и становились родными и понятными: заправский охотник по прозвищу Партизан, фронтовой "артист" Иннокентий Соловьев из рассказа "Слепой", трагичный деревенский чудак Геша, самобытный гармонист Дмитрич, Ваня-хлюст, Анка-игроманка, Николай Игнатьевич Сорокин-"Елки точеные", Сашка-Багратион, "москвич" Витек Потапов из повести "Чужак"…
Повесть — единственный "крупный" жанр среди пятнадцати рассказов Анатолия Шарова. Не стану сейчас вдаваться в ее достоинства и недостатки, отмечу лишь, что автор жанрово вырос и, возможно, еще порадует взыскательного читателя не только повестями, но и романами. Однако это мое юбилейное пожелание ему. Сегодня же очевидно, что Анатолий Петрович Шаров, не член никакого писательского союза, сумел сказать свое — пусть и скромное, провинциальное — слово в литературе. Как он сам пишет в предисловии к "Чужаку", слово о жизни современной деревни в мещерской глубинке, о малой родине, где, по меткому выражению Константина Паустовского, "петухи поют на три области", питают душу добротой, теплом, соучастием.
Настало, Анатолий Петрович, время, "когда в спокойном течении реки жизни появились перекаты и водовороты — первые предшественники быстрого течения, быстрины". Ты заметил это, и надо только удержаться на крутых перепадах. А юбилеи мы еще отметим!
Виталий ТУРКОВ, член Союза журналистов России, доцент кафедры журналистики ВлГУ.