Ровно 200 лет назад, в 1813 году, во Владимирской губернии были отмечены неоднократные случаи «морового поветрия». Некая заразная болезнь – тиф или холера – поражала партии пленных французов, которые после разгрома «великой армии» Наполеона проходили по владимирским дорогам, следуя в Нижегородскую, Казанскую и другие внутренние губернии Российской Империи.
Причинами хворей, косивших ряды недавних врагов не хуже, чем воины Кутузова, во многом были лишения суровой зимы и тяжелые условия содержания. «Люди сии приводятся почти нагие и зараженные уже болезнью от холода и суровой пищи, от которой пленные получают кровавый понос», – писал о французских пленных один из чиновников. Ему вторил другой современник: «От недостатка медицинской помощи больные пленники не переставали гнить и пахнуть еще живые, вследствие той мерзости, которую употребляли в пищу во время пребывания в рядах французской армии, смердели, как трупы, разнося заразу по всем местностям, где они проходили».
Сведения о бедствиях французов дошли до императора Александра I. Для принятия мер «против заразы, проявившейся по случаю провода пленных французов» во Владимир был командирован сенатор 3-го департамента Правительствующего Сената тайный советник граф Дмитрий Иванович Хвостов – известный литератор, по жене – племянник Суворова, а по сословной принадлежности – потомственный дворянин Владимирской губернии.
Графоман и дворянин
Дмитрий Хвостов, поначалу вовсе не граф, а лишь нетитулованный представитель «благородного» сословия, родился в 1757 году. Он был сыном поручика гвардии Ивана Михайловича Хвостова от брака с Верой Григорьевной Кариной. В 1772-м 15 -летнего Митю родители определили в лейб-гвардии Преображенский полк, а спустя 6 лет имения Хвостовых оказались в новообразованной Владимирской губернии, по большей части в Переславском и Шуйском уездах.
Почти сразу после учреждения Владимирского наместничества в 1779 году Дмитрий Хвостов покинул военную службу гвардии подпоручиком и вернулся в родительскую усадьбу – село Выползова Слобод к а на реке Кубре себя «певцом Кубры».
Вскоре Хвостов перевелся в провиантский штат, а потом и чиновником в Сенат. Еще служа в гвардии, он начал заниматься сочинительством. В 1777 году была издана первая хвостовская комедия «Легковерный», понравившаяся Екатерине II и по ее распоряжению поставленная на сцене придворного театра. Позднее в качестве поэта Дмитрий Иванович получил неоднозначную репутацию графомана и бездарного стихотворца. Но его исторические изыскания, в том числе деятельная помощь видному церковному историку митрополиту Евгению (Болховитинову), оказались куда более успешны, а мемуары содержат ценные сведения, в том числе и по истории Владимирской губернии. Кроме того, Хвостов написал и издал историческое исследование «О знаменитости Переславля-Залесского в древние и новые времена», изданное в Петербурге в 1820 году.
В 1789 году он женился. Супругой стала княжна Аграфена Ивановна Горчакова – племянница великого Суворова. Новый родственник полководца был произведен в подполковники и назначен состоять при фельдмаршале. И хотя адъютантом Дмитрий Иванович оставался недолго, влиятельное родство способствовало его карьере.
В 1791-м Дмитрий Хвостов, вернувшись в родовое имение со своей молодой супругой, вместе с отцом подал прошение во Владимирское дворянское депутатское собрание о внесении рода Хвостовых в губернскую дворянскую родословную книгу. В том же году Хвостовы были официально причислены к владимирскому потомственному дворянству и внесены в VI часть родословной книги (куда записывалось самое родовитое древнее дворянство).
В 1797-м Дмитрий Хвостов был произведен в действительные статские советники и назначен обер-прокурором Сената, а в 1802 году пожалован в тайные советники и сенаторы. Во время легендарного Итальянского похода фельдмаршал Суворов освободил от французской оккупации значительную часть Сардинского королевства. В качестве благодарности король Сардинский и герцог Савойский Карл-Эммануил IV наградил не только полководца, но и по суворовской просьбе пожаловал мужа его племянницы титулом графа. Этот титул был признан за Хвостовым и в России.
Заняв высокие посты, граф Хвостов не терял связей с родной Владимирской губернией. В 1802 году он даже попытался назначить знакомого архимандрита Израиля на пост настоятеля Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря, о чем письменно просил князя Александра Борисовича Куракина – в ту пору управляющего Коллегией иностранных дел, имеющего хорошие связи в Святейшем Синоде. Но протеже графа желанного назначения так и не получил.
В 1803-м вместе с владимирским губернатором князем Иваном Долгоруковым Х востов принимал участие в открытии под Переславлем-Залесским мемориала ботику Петра I – «дедушке российского флота», усадьба для которого была выкуплена на пожертвования владимирского дворянства.
Особая миссия
В качестве сенатора Дмитрий Иванович заслужил репутацию дельного и честного чиновника, которому не раз поручали ответственные поручения. Одним из них и оказалась командировка во Владимирскую губернию для предотвращения заразных болезней среди пленных французов. Его превосходительству и любителю изящной словесности пришлось заниматься не самыми приятными вещами, например, принимать решительные меры «для доставления помощи больным и жжения мертвых тел пленных». Граф Хвостов предписал владимирским чиновникам «проявлять к пленным особенную заботливость, отводить им хорошие квартиры и иметь наблюдение за их продовольствием». Французов предлагалось обеспечивать одеждой и обувью, а тех, кто одет и обут не по сезону, на этап не выводить. Фактически Хвостов спас сотни, а может, и тысячи жизней поверженных врагов и сберег Владимирский край от угрожавшей ему эпидемии.
К тому же выяснилось, что недоразумения между владимирскими крестьянами и пленными французами, возникающие вследствие языкового барьера, порой едва не приводили к трагическим последствиям. Об одном таком случае сообщил хирург-француз Дезире Фюзейе: некий бывший сержант наполеоновской армии, которому в деревне (кажется, Покровского уезда), через которую гнали партию пленных, не дали прикурить, в раздражении ударил крестьянского мальчика, в ответ его родные и земляки решили расправиться с партией пленных. На сельской колокольне ударили в набат, причем одним из организаторов возмездия стал местный священник. Лишь с большим трудом конвойным удалось предотвратить массовое убийство. С тех пор к каждой партии пленных обязательно подбирали переводчика.
В кратчайшее время граф Хвостов решил «французскую» проблему и, по его собственному выражению, выполнил поручение «счастливо». Зарекомендовав себя специалистом в столь специфическом деле, Дмитрий Иванович был отправлен в соседние Ярославскую и Костромскую, а потом даже и в Вологодскую губернии, где тоже занимался попечением о пленных.
Граф Дмитрий Хвостов закончил карьеру в чине действительного тайного советника, награжденный высшими орденами Империи. Скончался он в 1835 году в Петербурге. По завещанию его сиятельства, тело покойного было перевезено в его имение во Владимирской губернии и погребено в храме Выползовой Слободки, построенной отцом графа. На надгробной плите было выбито: «Здесь положено тело графа Дмитрия Ивановича Хвостова, действительного тайного советника, сенатора и кавалера». Неизвестно, почему увлекавшийся поэзией Хвостов не пожелал поместить на свой надгробный памятник стихотворную эпитафию.
Наследником сенатора стал его единственный сын граф Александр Дмитриевич Хвостов, статский советник и камергер. После смерти матери в 1844 году по указу Владимирской гражданской палаты он был введен во владение всеми имениями родителей во Владимирской губернии. Александр Хвостов скончался в 1870-м бездетным. На нем пресекся род графов Хвостовых. Их поместья достались родственникам – владимирским дворянам Пожарским и Шафровым.
Николай Фролов
На фото: Граф Дмитрий Иванович Хвостов, Вид Переславля-Залесского – уездного города Владимирской губернии из книги Д.И.Хвостова 1820 года
Обсуждение