Тонкая работа

Вера Владимировна Миртова – старейший судмедэксперт Владимирской области – в профессии с 1944 года и ни разу не пожалела, что посвятила свою жизнь «общению с мертвецами». Да и сейчас не забывает бюро судебно-медицинской экспертизы, которым руководила четверть века: говорит, что не мыслит себя без любимой работы -это то, что держит ее в жизни. В грядущую субботу Вере Владимировне исполнится 90 лет.

К судебно-медицинскому эксперту обычно обращаются по скорбным поводам, и профессия эта не на слуху. Кого-то могут и напугать, и оттолкнуть откровенные подробности преступления и выводы о причинах смерти человека, специфика, о которой трудно высказываться деликатно, в общих чертах – для эксперта важна каждая деталь. Но эта работа – для людей сильных. Судебные медики незаменимы – без них истину не установить.

Вера Миртова впервые пришла во Владимирское бюро судмедэкспертизы молодой наивной девчонкой, как она сама говорит, «березкой с длинными косами». Тогда умудренные жизнью врачи-фронтовики смотрели на нее скептически. А через несколько десятилетий она возглавила бюро, стала главным судмедэкспертом Владимирской области. Только с ней как с лучшим специалистом, который может и установить истинную причину смерти человека, и доходчиво описать всю «клиническую картину», оказав серьезную помощь следствию, большинство дознавателей и следователей готовы были выезжать на места преступлений. Ей звонили и днем, и ночью, поручая самые сложные случаи. Звонили и брали с собой на выезды даже тогда, когда Вере Владимировне было уже под восемьдесят, – она не прекращала упорно работать.

Вера Владимировна награждена медалями «За трудовую доблесть», «За доблестный труд», является отличником здравоохранения. Сегодня, в свои девяносто, она сохранила ясный ум, свежую память, четко поставленную речь. В одной из ее комнат всю стену занимает стеллаж с книгами, она каждый день читает. Как прежде, она кипит неуемной энергией, несмотря на возрастные заболевания, которые переносит стоически. В преддверии своего юбилея Вера Миртова согласилась ответить на вопросы «Призыва».

-  Вера Владимировна, как Вы выбрали профессию судмедэксперта?
-  Я родилась в дворянской семье с глубокими корнями, и среди родственников были знаменитые работники медицины. Наша семья с XVIII века жила во Владимире, в старинном доме на улице Воровского, там я провела свое детство и половину жизни, пока не переехала в «дом врачей» у Загородной больницы. В моем детстве родители и бабушки с дедушками общались с «цветом интеллигенции» уходящей эпохи – врачами, учителями, поэтами, писателями, музыкантами, все они бывали у нас дома. Мой брат-близнец Андрей Миртов поступил в Медакадемию в Ленинграде. Потом он стал знаменитым ученым, профессором, лауреатом Сталинской премии и тоже дожил почти до 90 лет. Сама я долго шла к профессии, а пришла в итоге благодаря ему.

После школы, в 1941 году, поехала работать в Горький, в госпиталь, куда привозили раненых с первого края обороны Москвы. Через три года поступила зачем-то в Горьком в институт водного транспорта, но там не задержалась. Потом отучилась пару лет в Московском институте связи и радиотехники, чтобы понять: «азбука Морзе» -  тоже не мое. Училась я отлично, и меня уговаривали остаться, суля перспективы, но я пошла в институт пищевой промышленности, где тоже задержалась ненадолго. А потом послушала брата, который писал мне длинные письма о своей интересной работе врача, и направилась в Московский мединститут. Там поняла – вот, наконец, мое призвание!

- Не страшно было поначалу работать в специфических условиях?
-  Нет, я отлично училась, и помогали выдержка, сила воли, все-таки мы были студентами послевоенных лет. Эксперт должен был показывать железный характер и обладать сильными знаниями. Конечно, выручала поддержка друзей, которые всегда были рядом, – я человек общительный и по жизни стремлюсь всем помогать. Выручали студенческий юмор, шутки. Знаете поговорку: «Терапевт все знает, но ничего не умеет, хирург все умеет, но ни чего не знает. Только эксперт все знает, все умеет, но уже поздно». Отдых, как сейчас говорят, от рабочего стресса, бодрость и оптимизм черпала из добрых книг – классики, картин известных художников, в которых я хорошо разбираюсь, и, конечно, песен. Я очень люблю романсы и сама всегда пела, я даже в эвакогоспитале, когда работала, устроила там хор для раненых, у меня и тяжелые бойцы, все поломанные и загипсованные от головы до пят, дружно пели.

-  Каким был ваш первый выезд на место происшествия?
-  Я только на втором курсе мединститута училась, стала посещать факультатив по судебной медицине. В тот день в Москве произошло громкое убийство часовых дел мастера. Один эксперт из института поехал на место, а я стояла на улице, и он неожиданно предложил пойти с ним. Впервые я увидела картину преступления. На полу мастерской лежал мужчина, в голове у него была сквозная дыра от пули, а под ним – огромная лужа крови. Вокруг собрались милиционеры, следователи, все друг друга знают. «А это что за девочка с косичками?» – спросил один, указывая на меня. Мой преподаватель говорит: «Это судебный врач».

Следователь скептически прищурился: мол, девчонке тут не место! – и говорит: «А ну-ка, врач, найди мне в луже крови пулю». Я не растерялась и прямо без перчаток решительно погрузила руку в эту вязкую массу – оказалось, попала точно в то место, где и была пуля, сразу нашла и вынула ее. «О, ты будешь хорошим судебным врачом!» – одобрительно сказал следователь.

- С чего началась работа во Владимирском бюро судмедэкспертизы?
-  Более чем за 55 лет трудового стажа мне пришлось, извините за подробности, вскрыть более двух тысяч трупов. Раньше работали в суровых условиях, «по старинке», это сегодня у экспертов появилось современное оборудование. Я стояла у истоков становления бюро, открывала лаборатории, набирала сотрудников.
А первым моим делом во Владимирском бюро судмедэкспертизы стало вскрытие тел – в автомобильной аварии погибла целая семья. Мне трудно говорить о таких событиях с людьми «не из нашей среды». Для них морг – место повышенного скопления человеческого горя.

Я всегда сопереживала родственникам погибших и старалась чем-то помочь им. У меня бывало такое, что ко мне подходили на улицах, узнавая, и начинали от всей души благодарить. Для кого-то я установила важную информацию, кому-то помогла выйти из-за решетки, реабилитироваться и вернуться к нормальной жизни. Да-да, от судебных ошибок тоже никто не застрахован. «Эррарэ хуманум эст!» – по латыни: «Человеку свойственно ошибаться». А заключение эксперта может пролить свет на дело, установить истину, отвести обвинение от невиновного и изобличить настоящего преступника.

А кому-то из знакомых я просто помогала найти хорошего врача и договориться о встрече, ведь по характеру работы отлично знала не только всех следователей, но и медиков города. За себя никогда ни о чем не просила. Иногда я сама уже не помнила, что сделала для человека, который узнал меня на улице, ведь через мою жизнь прошли тысячи судеб и порой трагедий. А для меня это была моя работа. Зато человек помнит и благодарен. Вот ради этого, я считаю, стоило работать и жить.

-  Вы трудились сутками напролет, а как относилась к этому ваша семья?
-  Замуж я вышла за человека той же профессии, благодаря чему, наверно, 20 лет, которые мы вместе прожи ли, удавалось понимать друг друга. Он работал главным патологоанатомом. Но потом не сложилось, последовал развод.

Мы воспитали дочь Анну, которая пошла в медицину – долгие годы работала гастероэнтерологом, потом ушла в участковые терапевты. У меня двое замечательных внуков – Миша получил юридическое образование, а Лида, журналист и художник, живет в Америке и замужем за шерифом города. У них двое детей – через поколение проявилась наследственность по моей линии: как мы с братом, мои правнуки – близнецы.
Всю жизнь я прожила в стране, где был принят атеизм, но сейчас-то скажу открыто — я человек верующий, именно вера и надежда на лучшее, опора на духовную сущность всегда придавали мне сил. И, может быть, потому, что по работе мне часто приходи лось сталкиваться со смертью, я так ценю саму жизнь! Мне очень нравится высказывание Шолохова, послушайте: «Как только нас выкинет из привычной дорожки, и кажется, все пропало, только здесь начинается самое важное: пока есть жизнь – есть счастье».

Елена Певцова