Боевой путь майора Зубова
01.08.2012В эти дни отмечается годовщина Курской битвы – одного из крупнейших сражений Великой Отечественной войны, здравствующих героев которого остается все меньше. Один из них – наш земляк Юрий Иванович Зубов.
Начав воевать в 17 лет, в августе 43-го командир пулеметного взвода старший сержант Зубов в боях неподалеку от знаменитой Прохоровки был трижды ранен и покинул поле боя только после того, как почти истек кровью, а из его взвода в живых остались единицы. И полученная тогда медаль «За отвагу» – до сих пор самая дорогая награда для ветерана Курской дуги.
«Максим» вместо скрипки
Юрий Зубов, родившийся 25 сентября 1925 года, принадлежит к почти полностью выбитому войной поколению. Его отец, профессиональный музыкант и дирижер, с юных лет привил сыну любовь к музыке. Юра серьезно занимался игрой на скрипке, часами совершенствовал владение этим инструментом, участвовал в областных и даже всероссийских конкурсах в Москве, мечтал со временем стать скрипачом-виртуозом.
Однако вместо белой крахмальной манишки и черного фрака ему пришлось надеть военную форму курсанта Калининского военно-пехотного училища, которое было эвакуировано в город Рыбинск. Но младшим лейтенантом курсант Зубов стать не успел: резервов не хватало, и в училище объявили об отправке добровольцев. Среди тех, кто сделал шаг вперед, оказался и Юрий. В армию его выпустили старшим сержантом и сразу назначили командиром пулеметного взвода.
В начале июля 1943 года в составе 250-го стрелкового полка 83-й гвардейской стрелковой дивизии комвзвода Юрий Зубов, которому тогда исполнилось всего лишь 17 полных лет, оказался на фронте в районе Курска неподалеку от станции Прохоровка, ставшей знаменитой по развернувшейся там 12 июля невиданной прежде танковой битве. События тех дней навсегда запечатлелись в памяти бывшего пулеметчика.
В огне под Прохоровкой
- У нас на вооружении были пулеметы «Максим», – вспоминает Юрий Иванович. – Мы заняли оборону в траншее, а немецкие позиции находились примерно в семистах метрах. Задача была, пропустив танки врага, отсекать пехоту гитлеровцев. В училище нас готовили к танковым атакам: «обкатывали» «тридцать четверками», грохотавшими над окопчиками, где находились курсанты, чтобы психологически приучить к натиску тяжелых машин. Но все равно впервые увиденные на Курской дуге новые немецкие «Тигры» произвели сильное впечатление: громадины!
Помню, мой боец выстрелил по «Тигру» из противотанкового ружья, а снаряд, словно орех, отскочил от мощной лобовой брони немецкого танка, не причинив ему ни малейшего вреда. Это уже потом поняли, что такие танки надо бить сбоку или сзади. Кроме пулеметов и противотанковых ружей мы имели бутылки с зажигательной смесью. Потом их называли «коктейлем Молотова», но тогда такое название не употреблялось. Пехота врага наступала, прячась за танками.
Бронированные машины врага мы даже не считали -они напирали со всех сторон. Наша артиллерия била по ним, то тут, то там танки вспыхивали, как спички, но остальные все равно шли, казалось, неудержимой лавиной. Мы, как и было приказано, пропустили танки, два из которых моему взводу удалось поджечь бутылками. Остальные ушли на восток, но пехоту мы так и не пропустили! Потом на нас пошла новая волна немецких танков. Они вновь прошли через траншеи, но немецкие цепи опять удалось отсечь пулеметным огнем…
«Спасите руку!»
В боях на Курской дуге старший сержант Зубов был трижды ранен. Первый раз осколок ударил в левую ногу. После перевязки комвзвода остался в строю. Во второй раз немецкая пуля угодила в приклад ППШ, пробила металлический портсигар, находившийся в кармане гимнастерки, погнула крест на груди и впилась в тело, не дойдя до сердца всего полтора сантиметра. Санинструктор вытащил пулю пассатижами, заткнул рану куском ваты, смоченной йодом, и старший сержант, которого поначалу сочли раненным смертельно, продолжил бой. В третий раз разрывная пуля поразила Зубова в левую руку, раздробив кость, перебив вены и сухожилия. Израненного взводного отправили в полевой госпиталь. К тому времени из его бойцов погибли 30 человек, а уцелели лишь пятеро.
В госпитале врачи решили перебитую конечность ампутировать. Но находившийся в сознании парень, мечтавший стать великим скрипачом, взмолился: «Спасите руку!» Ему повезло. Как раз накануне в госпиталь прибыла бригада хирургов, отправленная туда знаменитым Бурденко. Молодая женщина-врач проявила участие, сделав все возможное,
чтобы сохранить руку 17-летнему юноше. Лица ее Юрий не видел – оно было скрыто за повязкой, но вот глаза хирурга запомнил на всю жизнь.
После сложной операции старшего сержанта Зубова на санитарном поезде доставили в Муром, по пути сделав еще одну операцию. В муромском тыловом госпитале последовала уже третья по счету операция, а рана никак не заживала, из нее выходили осколки пули и кости. В общей сложности рука стала короче на 4 сантиметра.
На секретной авиабазе
Но Юрий рвался на фронт. Его направили в батальон, занимавшийся разминированием освобожденного Новороссийска. Там рука вновь разболелась, и медкомиссия признала старшего сержанта Зубова не годным к военной службе. Пулеметчика отправили домой. Другой бы радовался, но Юра опять стал проситься в армию. Он буквально осаждал военкомат, где ему регулярно отказывали. Потом военком сдался, но категорически заявил, что может призвать лишь в нестроевую часть. Зубов согласился.
Его новым заданием стало сопровождение партий новобранцев в гороховецкие военные лагеря. Работа была необходимой: почти ровесники, призванные в армию, с большим уважением относились к Юрию, уже вдоволь понюхавшему пороху, с медалью на груди и золотистой нашивкой за тяжелое ранение, дисциплина в командах старшего сержанта Зубова была образцовая. Но пребывание в гороховецких лесах вскоре наскучило, и наш земляк подал рапорт о переводе.
Его направили на курсы авиационных специалистов. Получив специальность моториста, Юрий был зачислен в 136-й батальон аэродромного обслуживания, дислоцировавшийся в Вологодской области на секретной авиабазе. Туда поступали в полуразобранном состоянии американские самолеты, поставлявшиеся по ленд-лизу морским путем через Мурманск и Архангельск. Зубов и его товарищи собирали эти машины и готовили их к перелету на фронт. По большей части приходилось иметь дело с истребителями Kitty Hawk и Aerocobra. Так как немецкая авиация не раз пыталась уничтожить этот объект, мастерские по сборке и наладке самолетов находились в подземных ангарах, а аэродром был тщательно замаскирован. Тем не менее, даже в 1944-м Зубову довелось пережить там несколько бомбежек.
Главная встреча
После войны Юрий Зубов решил остаться в армии: с наполовину искалеченной рукой об игре на скрипке не могло быть и речи. Хотелось учиться, и молодой ветеран-фронтовик поступил в юридический институт, а потом закончил военно-юридическую академию в Москве. Так он стал офицером юстиции, следователем военной прокуратуры со специализацией по расследованию авиакатастроф.
Однако пять лет спустя тяжелые испытания военных лет дали себя знать. Юрия Ивановича окончательно комиссовали из Вооруженных Сил. С тех пор он полвека проработал адвокатом Владимирской областной коллегии адвокатов. Однажды случайно в газете прочитал биографический очерк о враче-хирурге Камешковской ЦРБ, всю войну проработавшей в военно-полевом госпитале. Зубов взглянул на фотографию и ахнул: та самая! Глаза спасшей руку женщины он помнил, как если бы видел их только вчера. Сразу же с букетом цветов помчался в камешковскую больницу. Оказалось, что это действительно его спасительница – Нина Петровна Кульдеева!
- Это была главная встреча в моей жизни! – не может скрыть слез ветеран.
Юрий Иванович до сих пор живет в Камешково. Бывший военврач Кульдеева ушла из жизни в 1992-м. А в 2000 году в канун Дня Победы Президент России Владимир Путин присвоил ветерану Великой Отечественной войны Юрию Ивановичу Зубову звание майора.
Николай Фролов
