Менее чем через три года минует целый век со времени Октябрьской революции. Однако, несмотря на огромное число научных и художественных книг, статей и кинофильмов, многое из событий времен революционных потрясений и последовавшей за ними гражданской войны до сих пор остается неизвестным.
К числу таких “белых пятен» можно отнести крестьянские восстания 1918 года в Меленковском уезде, когда между красноармейцами и чекистами с одной стороны и выступившей против большевиков значительной части приокских сел и деревень фактически шла необъявленная война.
Против большевиков
Все началось с того, что против большевиков в Меленковском уезде в мае 1918-го выступила… советская власть! Тогда еще Советы в провинции не были исключительно однопартийными, это стало нормой чуть позже, и поэтому 27 мая 1918 года Совет Ляховской волости Меленковского уезда, заседавший в большом с двухтысячным населением селе Ляхи на левом берегу Оки, выступил против продразверстки, когда продотряды отбирали «излишки» муки, зерна, картофеля и других продуктов. Фактически у крестьян забирали почти все, оставляя им лишь столько, чтобы те не умерли от голода.
Ляховский волостной исполком направил Меленковскому уездному исполкому выписку из протокола общего собрания крайне решительного тона: «Заслушав и обсудив декрет Центрального Исполнительного Комитета от 13 мая сего года о продовольственном деле, волостное собрание на заседании своем постановило: означенный декрет не исполнять… Дальнейшая продовольственная политика Центральной власти ведет нас к гибели, к лишению завоеванных свобод. Категорически требуем разрешения свободных закупок и вывозов хлеба».
Председателем Ляховского исполкома, то есть главой обширной волости, был фронтовик, бывший штаб-капитан Климов, публично выступивший в поддержку Учредительного собрания, разогнанного большевиками в январе того же года, и призывавший последовать своему примеру соседние волости. В результате Меленковская уездная ЧК арестовала Климова как «контру» и увезла его в Меленки. В ответ большая толпа крестьян, в основном из Ляхов и окрестных деревень, двинулась на уездный центр, требуя освобождения Климова. Но против них был направлен конный отряд чекистов и красногвардейцев, и безоружную массу людей на подступах к городу разогнали. Впрочем, эта быстрая победа оказалась пирровой. Меньше чем два месяца спустя «ляховская история» получила неожиданное продолжение.
Бойня в Бутылицах
На этот раз полыхнуло на станции Бутылицы МосковскоКазанской железной дороги в 22 верстах к северо-западу от Меленок. В конце июля туда прибыл отряд красноармейцев для борьбы со спекуляцией хлебом (а попросту для его конфискации), но против продотряда неожиданно выступил председатель Бутылицкого волостного исполкома Сазанов, оказавшийся соратником и единомышленником ранее арестованного (и к тому времени уже, кажется, расстрелянного председателя Ляховского исполкома Климова). С подчиненными ему сотрудниками исполкома Сазанов попытался разоружить красноармейцев. Но те подчиниться местной советской власти категорически отказались и на свою беду задержали 3 вагона муки, привезенной «спекулянтами» – местными крестьянами, пытавшимися таким образом избавить свои семьи и земляков от грозившего им голода.
Мужики, у которых отобрали хлеб, были жителями деревни Тимошино Архангельской волости, соседствовавшей с Бутылицкой. Поначалу тимошинцы ретировались со станции, и красногвардейцы, казалось, одержали верх, но это была лишь временная передышка. Вернувшись домой, тимошинские крестьяне созвали в деревне митинг, рассказали о «беспределе» на станции и, собрав толпу в сотни человек, вооруженную винтовками, дробовиками, вилами и топорами, двинулись на Бутылицы. По пути к ним присоединились крестьяне сел Архангел, Синжаны, Верхнеунженского стекольного завода, деревень
Данилово, Коровино и Софроново.
В Архангеле на пути разъяренной толпы, среди которой было немало солдат-фронтовиков Первой мировой, попался продовольственный обоз, перевозивший изъятый у «спекулянтов» хлеб. Его сопровождали всего 3 красноармейца. Мужики сразу же напали на них. Пытавшегося оказать сопротивление солдата закололи вилами, а двух других избили и живыми зарыли в землю.
Под колокольный звон набата мятежники вступили в Бутылицы. Там их встретил председатель волостного исполкома Сазанов, который не только не утихомирил толпу, но и выступил с речью против продразверстки. Затем бунтовщики двинулись на железнодорожную станцию, где отряд красноармейцев, переоценив свои силы, не ждал нападения. Но меленковские крестьяне сразу же ринулись в бой, и в короткое время красные были перебиты все до одного. После этого Бутылицы оказались под полным контролем мятежников. Меленковские власти доложили о ЧП во Владимир, а оттуда донесли в Москву. Два дня спустя из столицы прибыл эшелон с латышскими стрелками и пулеметами на железнодорожных платформах. Этот «спецназ» сумел подавить мятеж, причем тоже не обошлось без многочисленных жертв. Общее число погибших с обеих сторон до сих пор неизвестно.
По официальной версии, организаторами мятежа признали бывшего полковника царской армии Беляева и сына местного помещика 18-летнего Георгия Дубенского, которые якобы инспирировали возмущение крестьян и раздавали им оружие. Однако вряд ли офицер и подросток смогли бы поднять на столь активные действия тысячи людей, а винтовок у только что вернувшихся с войны мужиков и без того имелось немало. Скорее всего, Беляева и Дубенского сделали «стрелочниками» для того, чтобы объяснить Москве причины мятежа. На самом же деле его спровоцировали бесцеремонные действия красноармейцев на станции.
На осадном положении
Казалось, крестьянам Меленковского уезда власти преподали хороший урок, но, как оказалось, селяне там еще не сказали последнего слова. В ноябре того же 1918-го в Урвановской волости грянул новый мятеж. На этот раз его подняли не «спекулянты», а… сами красноармейцы! В селе Урваново на Оке, где проживало более 2000 человек, призванные в Красную Армию новобранцы (в основном, 21летние парни 1897 года рождения) отказались отправляться на службу. На местном пункте всеобуча (всеобщего военного обучения) красноармейцы-мятежники захватили оружие. Небольшой отряд чекистов из Меленок попытался разогнать бунтовщиков, но силы оказались неравны, и люди в кожаных куртках были вынуждены отступить. Вслед за ними, присоединяя крестьян из соседних сел, мятежники двинулись на Меленки. Но там уездный военный комиссар Жизняков мобилизовал все наличные силы и во главе отряда «правильных» красноармейцев выступил навстречу мятежникам. Необстрелянная молодежь не смогла противостоять фронтовикам под красным флагом, и после короткого боя была наголову разбита.
Расследованием причин восстания занимались председатель Меленковской ЧК Павел Смелов и секретарь ЧК Михаил Платонов, а также инструкторы Владимирской губчека Петр Петров и Павел Магничкин. В мандате, выданном Смелову, говорилось, что он уполномочен «при подавлении мятежа применять самые беспощадные меры… вплоть до расстрела на месте, все незаконные сборища должен рассеивать оружейным и пулеметным огнем».
Специальная следственная комиссия объявила Урвановскую волость на осадном положении. Троих урвановцев – братьев Андрея и Ивана Кузьминых, а также Петра Базина за активное участие в мятеже расстреляли 17 ноября 1918-го. Десятки селян были арестованы и отправлены в Меленковскую ЧК. Из них еще троих позже тоже расстреляли, в том числе инструктора всеобуча, допустившего захват оружия бунтовщиками. Кроме того, было принято решение «на местную буржуазию и имущих крестьян-кулаков наложить контрибуцию в размере 200 тысяч рублей».
Так окончилась серия крестьянских выступлений в Меленковском уезде в 1918 году. А расстреливавший земляков председатель Меленковской ЧК Смелов в 1919-м ушел на фронт, был тяжело ранен и в 1921 году умер в 37-летнем возрасте в Меленках.
На фото: Продотряд изымает «излишки» продуктов у крестьян;
В смутную пору гражданской войны крестьяне вооружались, как только могли
Обсуждение