Восьмого ноября 1918 года в Солдатенковской больнице, в Москве, умерла от дифтерита Ольга Розанова. В те дни, когда, по словам современника, «умереть стало естественнее, нежели жить», ее уход не остался незамеченным.
Не стало «женщины русского авангарда», которую поэт Алексей Крученых называл первой художницей Петрограда… Ей посвящал стихи Маяковский. С ней считались непримиримые «амазонки» отечественного авангарда Наталья Гончарова и Александра Экстер. О ней с огромным уважением отзывался один из самых рафинированных и знающих ценителей нового искусства Бенедикт Лившиц.
Меленки – Владимир
Розановой было всего 32 года, нельзя сказать, чтобы ее биография изобиловала внешними событиями и драматическими поворотами. Пожалуй, всю свою недолгую жизнь она только и делала, что училась да работала. Собственно, и смерть застала ее за работой: до последних дней она занималась художественным оформлением Москвы к празднику первой годовщины революции.
Родилась Розанова в Меленках, в 1886 году, в семье уездного исправника. Ее мама Елизавета Васильевна была дочерью священника храма Святых Бориса и Глеба во Владимире. В дом деда на Борисоглебской улице (теперь ул. Музейная) Розановы перебрались, когда Ольге исполнилось 10 лет, и пришла пора подумать о ее образовании. Она поступила в женскую гимназию у Золотых ворот, которую закончила в 1904 году. Это известные факты, о которых уже писали раньше в местной прессе. На наш взгляд, гораздо интереснее и важнее, какую роль владимирская родина Ольги Розановой сыграла в ее творчестве. А роль эта была значительной.
Апостолы с периферии
Давно подмечено, что авангардное искусство в России в начале прошлого столетия создавалось преимущественно провинциалами. Апостолы футуризма и супрематизма приходили в столицы из местечек и заштатных городов. Чужие и чуждые Петербургу-Петрограду образы переплавлялись здесь в горниле кубо-футуристических принципов, чтобы через недолгое время шокировать публику лубочностью и примитивной роскошью этого провинциального мира.
Окончив гимназию, Ольга Владимировна уехала в Москву. Началась пора профессионального ученичества. Сначала она поступила в Училище живописи и скульптуры А.П. Большакова, с 1907-го по 1910 г. посещала в качестве вольнослушателя Строгановское училище и Школу рисования и живописи К.Ф. Юона. В это время и позже – вплоть до самой своей смерти – Розанова расставалась с Владимиром лишь на полгода, покидая его осенью и неизменно возвращаясь весной. Москва, а позднее Петербург были для нее необходимой профессиональной средой, погружаясь в которую, как в водоворот, она увозила с собой вещи, связывавшие с домом.
Чувство места
Десятки городских сюжетов Розановой, таких как «На бульваре», «Пейзаж с извозчиком», «Пейзаж с белым домом», «Железнодорожный пейзаж», и многие другие возникали во Владимире. Было бы напрасным трудом искать в них «портретное» сходство с местной натурой – художница уже была бесконечно далека от «изобразительных» задач. Наличный мир подлежал препарированию, разъятию на составные элементы, чтобы из полученного таким образом строительного материала творец мог создать новую реальность. Но, несмотря на это, связь не уничтожается совсем, она все-таки остается, но не визуальной, а скорее чувственной, как «чувство места».
К осени 1910 года вектор внутреннего развития Розановой определил известное разочарование Москвой. Стало ясно, что «точка современного искусства» лежит на севере, в Петербурге. Там ее имя было уже хорошо известно. По воспоминаниям М.В. Матюшина, «свежие вещи Розановой» были наряду с работами П.Н. Филонова открытием на 1-й выставке общества художников «Союз молодежи» в апреле 1910 года. В этом наиболее новаторском и бескомпромиссном объединении русских авангардистов Розанова сразу обрела свое место, превратившись в одного из его лидеров.
Розанова участвовала во всех выставках «Союза молодежи». Это объединение художников вполне выявило ее талант организатора, полемический темперамент и аналитические способности теоретика нового искусства. Из-под ее рук выходили афиши, программные заявления и статьи. В качестве члена правления «Союза» она способствовала привлечению к его деятельности поэтов Д. Бурлюка, В. Хлебникова, В. Маяковского. Она занималась оформлением футуристических книг и первого футуристического спектакля – трагедии «Владимир Маяковский». Пробовала себя в поэзии, музыке, скульптуре.
Футуризм и супрематизм
Владимирское лето 1913-го было одухотворено сотрудничеством с поэтом-футуристом Алексеем Крученых. Для его книг художница сделала дома несколько десятков рисунков, она была иллюстратором-сотворцом произведений, ставших явлением и литературы, и, в не меньшей степени, декоративно-прикладного искусства. Она не только «рисовала», но и создавала коллажи, литографии… Полученный ею в рамках такой работы опыт гравирования на линолеуме пригодился в 1915 году, когда при поддержке мецената А.А. Шемшурина этим «лаконическим и не тривиальным способом» Ольге Владимировне удалось выпустить гравюры на военные темы. Львиная часть замысла, как обычно, была воплощена во Владимире.
После распада «Союза молодежи» Розанова принимала участие в футуристических выставках в Риме и Петрограде, а в 1916-1917 годах – в проектах «Бубнового валета» в Москве. Обратным адресом художницы во всех каталогах оставался «Владимир губернский на Клязьме, Борисо- глебская улица, дом Орловой, № 44».
Накануне революции она самостоятельно и близко подходит к тому явлению в русском авангарде, которое принято называть супрематизмом и связывать с именем Казимира Малевича. Не все участники художественного процесса были тогда с этим согласны, призывая отдать приоритет в этом отношении именно Розановой. В 1917 году разногласия были преодолены, и Ольга Владимировна приняла приглашение Малевича быть секретарем художественного общества «Супремус» и одноименного журнала, но этим планам помешали суровые реалии революционного времени.
Цвет, рождающий свет
Впрочем, Розанова оказалась в ряду тех художников, которые приняли революцию как явление эстетически и стилистически близкое пафосу их творчества. Поступив на работу в Наркомпрос, она организовала в нем подотдел художественной промышленности, ездила по центрам традиционных народных промыслов, организовывала помощь кустарям и артелям, поднимая брошенные художественные школы. В центре внимания этой работы оказались, в первую очередь, владимирские промыслы, в частности во Мстере и Иваново-Вознесенске. Концепция Розановой предполагала объединение традиционных артелей с учебными мастерскими, где обучение основам изобразительного искусства сочеталось с производительным трудом. За полгода, в условиях тотальной нехватки буквально всего, ей удалось возобновить работу 20 мастерских. Трудно не разглядеть за этой последней ее работой давнюю, из детства идущую, любовь к владимирской игрушке, вышивке, иконе…
За год до смерти Ольга Розанова в своей творческой эволюции коснулась рубежа, который сама художница называла «преображенным колоритом». Вещный мир, даже в самых своих скупых, минималистических проявлениях, остается за границами ее внимания. В фокусе только цвет. Цвет, рождающий свет, а не наоборот – как на самой известной картине этого периода «Зеленая полоса». И, возможно, розановские поиски «светоносности» восходят к детским впечатлениям от рублевских фресок владимирского Успенского собора. Кто знает, может, именно такой свет открылся и самой художнице в ее последний час…
Впрочем, на похоронах над гробом Розановой реял другой художественный символ – белый квадрат на черном полотнище флага, который нес Малевич, словно продолжая старый «супрематический» спор.
ЗАБЫТОЕ НАСЛЕДИЕ
Судьба картин Ольги Розановой оказалась более драматичной, чем ее собственная биография. Уже через несколько лет после посмертной выставки 1918 года в Москве, на которую пришли посмотреть тысячи людей, творчество Розановой показалось ненужным. Многие работы не сохранились, другие были объявлены «не имеющими ценности». Те, которым повезло больше, оказались в запасниках разных музеев… Только в начале 90-х годов в Москве и Петербурге, после десятилетий забвения, состоялись первые выставки художницы… На родине, во Владимире, творчество Ольги Розановой известно лишь узкому кругу ценителей искусства.
Михаил Бирюков, Алиса Бирюкова
Обсуждение