Целостность культурного пространства под угрозой

 

15 сентября 2010 года, в дни проведения в Казани Международного музейного форума, в Госдуме РФ прошли парламентские слушания законопроекта «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности».

Генеральный ди­ректор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Светлана Мельникова была в числе 400 руководителей музеев России, подписавших меморандум о сохранении культурного наследия народов Российской Фе­дерации и обращение к президенту и правитель­ству с напоминанием о том, что культура должна входить в число нацио­нальных приоритетов.

Казань — город культурный

Место для проведе­ния Международного музейного форума, про­ходившего в Казани с 14 по 18 сентября, было из­брано не случайно. Фор­мальным поводом стало празднование 115-летнего юбилея Национального музея республики Татар­стан, объективным — при­знание высокой оценки накопленного «третьей столицей России» опыта в развитии музейного дела, в реализации мас­штабных культурных и туристических проек­тов.

В последние годы Та­тарстан осуществляет це­ленаправленную государ­ственную деятельность в сфере культуры, разрабатывает программы сохранения и возрождения уникальных природных и культурно — исторических памятников. Перспек­тивы развития музей­ного дела неоднократно рассматривались руководством республики в качестве приоритетных задач. И это не пустые слова. Достаточно побы­вать Казанском кремле, пройтись по центру татарской столицы, чтобы убедиться в неукосни­тельном и последователь­ном воплощении всех намеченных гуманитар­ных планов. Прогулка, убеждена, оставит самые яркие впечатления.

— Я потрясена посе­щением Казани и тем вниманием, которое пра­вительство и министер­ство культуры Татарстана уделяют музеям, — поде­лилась с журналистами впечатлениями Светлана Мельникова. — Это чув­ствовалось по уровню организации Междуна­родного музейного фо­рума и качеству приема гостей из России, Бела­руси, Узбекистана, Кыр­гызстана, Азербайджана, Литвы.

Торжественное за­седание форума в го­стиничном торгово-развлекательном ком­плексе «Корстон-Казань» открыли симфонический оркестр и хор республи­ки Татарстан. Одно из заседаний проходило в конференц-зале знаме­нитого Казанского госу­дарственного универси­тета им. В.И.Ульянова-Ленина, где гостей «Гаудеамусом» приветствовал студенческий хор, а музей университета покорил высоким уровнем орга­низации.

Гости остались в вос­торге от малого города республики — райцентра Елабуги.

— Что такое Елабуга?! — взмахивая яркими бу­клетами, воскликнула Светлана Мельникова. — При всем уважении к маленькому купеческому городку с Суздалем ее не сравнишь. Но Елабуга вычищена, выли­зана! Елабуга защищает свое историческое ядро. Елабуга стала музейным городом.

Рекламные проспек­ты в руках генерально­го директора оказались официальным муници­пальным документом — «Уставом старого го­
рода», который мэрия выдает каждому жителю Елабуги. В нем есть пункты, которые, например, обязывают владельцев домов в исторической
части районного центра «ежегодно в апреле-мае производить ремонт, по­
краску фасадов зданий, ограждений, ворот и скамеек».

Благодаря приложенно­му плану города каждый житель Елабуги точно знает, на какой террито­рии он проживает или будет вести строитель­ство, какие охранные обязательства в зависи­мости от зонирования на него налагаются. Кстати, функции охраны памят­ников Елабуги переданы музею-заповеднику, и получить разрешение на строительство можно только после визы его директора.

— Владимиру и Суздалю есть чему поучиться у Елабуги! — подытожила Светлана Мельникова.

А в это время

По иронии судьбы одновременно с Между­народным музейным форумом в Малом зале Государственной Думы РФ комитет по делам общественных объеди­нений и религиозных организаций провел пар­ламентские слушания законопроекта «О пере­даче религиозным орга­низациям имущества религиозного назначения, находящегося в государ­ственной или муниципальной собственности». Комитет по культуре парламента страны, заваленный тревожными обращениями музей­ной общественности и отдельных ее лидеров, попросил экспертов под­готовить выступления и настоял, чтобы их имена были внесены в повестку заседания.

Однако в число вы­ступавших не включил известного историка Назарова, заведующего лабораторией музейного проектирования Инсти­тута культурологии, док­тора искусствоведения Лебедева, на полуслове оборвали заместителя директора музеев Мо­сковского Кремля Бата­лова и ученого секретаря ИКОМ Международного совета музеев Андрееву. Как язвительно за­метил обозреватель га­зеты «Коммерсантъ», описывая ход заседания, вместо квалифициро­ванных мнений высо­кое собрание слушало председателя комитета по делам общественных объединений и рели­гиозных организаций Попова, который рас­сказывал о «чудесах». В ноябре прошлого года глава холдинга «Сапсан» Сергей Шмаков обратил­ся к патриарху Кириллу с просьбой привезти из Русского музея чудот­ворную икону Богомате­ри Торопецкой на освя­щение построенного им в элитном поселке храма Александра Невского. Под страшным давле­нием Русский музей был вынужден выдать памят­ник древнерусской живо­писи ХII века якобы во временное пользование. Именно с этой иконой, по словам депутата, и произошло чудо: восьми­сантиметровая трещина, образовавшаяся на ней при хранении в музее, «заросла от прикладыва­ний к ней верующих».

Dura lex

Первое чтение пакета правительственных за­конопроектов о передаче недвижимого имущества, находящегося в государ­ственной или муниципальной собственности, церковным организаци­ям состоялось в Государственной Думе РФ 22 сентября — в день пресс-конференции генерально­го директора Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

Центральные СМИ сообщают, что в пред­дверии слушаний в адрес Госдумы по­ступили предложения Союза музеев России, выработанные в ходе совместного расширенного заседания президиумов Союза музеев России и Российского комитета Международного совета музеев, которое прохо­дило в Казани в рамках Международного музей­ного форума. Значит, ме­морандум и обращение музейщиков по адресу все же дошли.

— Приоритетом сегод­няшнего варианта за­кона является отнюдь не сохранение богатей­шего культурного на­следия России, — под­черкнула генеральный директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Светлана Мельникова. — Музейщи­ки в этом убеждены.

Будем надеяться, что законодатели примут во внимание «сигналы» специалистов. Пока же проектом «предусмотрен заявительный порядок на передачу имущества». В случае поступления от религиозной организации правильно составленного заявления и необходимо­го по закону перечня документов на то или иное имущество препятствий для его передачи быть не должно.

При этом отмечалось, что предлагаемые нор­мы не вносят ничего кардинально нового в действующее законода­тельство, а просто про­писывают необходимые процедуры. Как уточняла ранее вице-спикер Гос­думы Любовь Слиска, в федеральном законе 1997 года «О свободе со­вести и о религиозных объединениях» была за­ложена правовая основа для передачи имущества. «Мы думали, что соот­ветствующие документы будут приняты на региональном уровне, но этого не произошло», — указывала Слиска на необходи­мость разработки нового законопроекта.

Движимые и недвижимые культурные ценности

— Мы полагали, что речь пойдет только о не­движимом имуществе, но статьи закона написаны весьма противоречиво, — выразила на своей пресс-конференции обеспоко­енность происходящим Светлана Мельникова.

-Они оставляют лазейки и возможность для манипуляций, и речь может
пойти и о движимом имуществе музеев.

В докладе заведующего лабораторией музейного проектирования РИК, доктора искусствоведе­ния Алексея Лебедева, как раз и говорилось об этой фатальной ошибке. Формула «Действие на­стоящего Федерального закона не распространя­ется на имущество ре­лигиозного назначения, относящееся к музейным предметам и коллекциям, входящим в состав Му­зейного фонда Россий­ской Федерации…» (ста­тья 1) включает музейные предметы и коллекции в состав имущества. Между тем они даже на бухгал­терском учете не состоят и балансовой стоимости не имеют.

«В тот момент, когда культурный объект попа­дает в государственный музей, он перестает быть имуществом религиоз­ного или любого другого назначения, — подчер­кивает в своем докладе Алексей Лебедев. — Он становится памятником истории и культуры».

Вторая грубая ошибка содержится в определе­нии: «Имущество ре­лигиозного назначения — недвижимое имущество (здания, строения, сооружения, включая объекты культурного на­следия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации, монастырские, храмовые и иные культовые ком­плексы…» (статья 2).

Ошибка, по мнению Алексея Лебедева, со­стоит в том, что, говоря о недвижимости, следует разделять имущество ре­лигиозного назначения (например, храм Христа Спасителя) и памятники истории и культуры народов РФ (например, дворец Олега в Рязанском кремле, где уже в 1914 году была открыта первая музейная экспозиция). Тем не менее РПЦ претендует на передачу ей этого общественного зда­ния (архиепископ Павел хочет превратить его в свой особняк), а заодно и всей территории Рязан­ского кремля, что создает постоянную почву для конфликтов, протестов общественности и анти­церковных демонстраций в Рязани.

Алексей Лебедев ука­зывает еще на один нон­сенс. Статья 2 законо­проекта провозглашает, что объектами передачи являются «здания для временного проживания паломников, помеще­ния в не относящихся к имуществу религиозно­го назначения зданиях, строениях, сооружениях, предназначенные либо предназначавшиеся для совершения и обеспе­чения указанных видов деятельности религиоз­ных организаций…». А это значит, что крепост­ные стены вместе с баш­нями и пушками тоже могут пониматься как имущество, подлежащее передаче религиозным организациям.

РПЦ уже претендует на Александровский, Астра­ханский, Дмитровский, Зарайский, Соловецкий, Тобольский, Рязанский кремли. Правительство захотело передать ей весь центральный Соловец­кий ансамбль, включая крепостные сооружения, но пока не получилось. Законодательство не позволило: это памятник федерального значения, в котором расположен музей-заповедник феде­рального подчинения, и к тому же объект куль­турного наследия ЮНЕ­СКО.

Но в конце прошлого года был совершен тон­кий политический шаг: раз не можем передать де-юре, передадим де-факто. Музей формально остался государствен­ным, но его директором сделали настоятеля Соло­вецкого монастыря. Тем самым под управление директора-настоятеля попали не только форти­фикационные сооруже­ния, но и весь историко-культурный ансамбль Соловецких островов.

В результате неуме­лого управления этим сложным комплексом на Соловках впервые за 10 лет провален туристиче­ский сезон. Но это, по мнению Алексея Лебе­дева, не самое страшное. Непродуманная поли­тика нового директора привела к появлению коллективного обраще­ния жителей Соловецких островов к руководству страны: «Мы можем стать первыми гражданами России, вынужденными просить убежища за ру­бежом из-за религиозных притеснений на родине». Таковы первые следствия поспешных и непродуманных политических решений.

С одной стороны, в соответствии с законо­проектом передача иму­щества может идти в течение 6 лет, но, с дру­гой стороны, в нем же написано, что вопрос о передаче того или иного объекта той или иной религиозной организа­ции должен решаться в течение двух недель после подачи заявления. Комиссия, принимаю­щая решение, реальными полномочиями и правом «вето» не обладает.

— Существует уни­кальный государствен­ный музейный фонд, — продолжила Светлана Мельникова. — И, по мнению музейщиков, он должен быть неделим. У нас есть опыт совместного использо­вания имущества рели­гиозного назначения, у нас есть опыт передачи музейных экспонатов на временное хранение. Он не всегда положителен! Вспомните историю с иконой Боголюбской Божией Матери. Это лишний раз доказыва­ет, насколько важный закон сейчас принима­ется и какую степень ответственности он накладывает на тех людей, которые будут решать вопрос о его принятии или непринятии в той или иной редакции.

Финансовая диверсия

Президент Историче­ского музея Александр Шкурко вообще считает, что российские музеи могут лишиться пятой части доходов, получае­мых от продажи входных билетов, при передаче принадлежащего им не­движимого имущества Русской православной церкви.

— По примерным под­счетам, доход от продажи билетов составляет пя­тую часть общих доходов музея и, как правило, эти деньги идут на доплаты сотрудникам музеев, — заявил на парламентских слушаниях президент ГИМа, филиал которого — Новодевичий мона­стырь — в настоящее вре­мя передается РПЦ.

Александр Шкурко по­лагает, что музеям придется увеличить плату за входные билеты и экс­курсии, а это, в конечном счете, скажется на благосостоянии посетителей, а впоследствии и на куль­турном уровне развития россиян. Генеральный директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Светлана Мельникова полностью солидарна с ним и счита­ет, что в случае принятия закона под угрозу будет поставлено конститу­ционное право каждого гражданина России на беспрепятственный до­ступ к культурным цен­ностям.

— Нужно понимать, что 30% музейных фондов страны находится в культовых памятниках, и их перемещение соизмеримо с перемещением музейных ценностей в период Великой Отечественной войны, — пояснила она. — Любое перемещение музейных экспозиций и фондов — сложнейший процесс. В ходе его могут быть допущены серьезные утраты, понесен невосполнимый ущерб. И неизвестно, на какой срок будет прекращен доступ людей к национальным ценностям.

Союз музеев России и Российский комитет Международного совета музеев предлагают сформировать перечень объектов культурного наследия, передача которых религиозным организациям в принципе недопустима, включив в него особо ценные объекты (в частности — объекты ЮНЕСКО) и памятники деревянного зодчества.

Уточним, что сегодня РПЦ заявила свои права на 443 монастыря и 12665 храмов и храмовых комплексов. Однако при этом музейщики предлагают сопоставить следующие данные: в дореволюционной России существовало 37 тыс. приходов, которые духовно окормляли 80 млн верующих. Сегодня в России 32 тыс. приходов, но число прихожан по разным данным колеблется от 7 до 9 млн человек. Цифры разнятся в 10 раз!

Светлана Мельникова отметила, что принятый в первом чтении законопроект «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» противоречит Международной конвенции о сохранении культурных ценностей. Принятие его в существующей редакции противоречит статье конвенции о содействии государства развитию музеев, призванных популяризировать и сохранять культурные ценности, и по большому счету ведет к их денационализации.

На подверстку:

Работа артиста — это не услуга, а творческий процесс

Интересно, что на научно-практическом симпозиуме «Театр России. Исследования. Опыт. Новации», проходящем в рамках театрального фестиваля «У Золотых ворот»,  тоже обсуждается законопроект, внесший сумятицу в более или менее сносное существование государственных учреждений культуры. Процесс автономизации, в который вступают многие российские театры, ставит под большой вопрос их будущее.

Профессор РАТИ, директор Высшей школы деятелей сценического искусства, заслуженный деятель искусств РФ, кандидат экономических наук Геннадий Дадамян сетовал на самодостаточность федеральных властей и их нежелание прислушиваться к практикам и теоретикам театрального дела. С 1999 года закон о театре, который он готовил, будучи руководителем рабочей группы, ждет своей участи, но по-видимому так и не будет рассмотрен.

— Раньше театральное сообщество было более единым, — пояснил он обозревателю «Призыва». — Сейчас мы разбрелись по малогабаритным квартирам и встречаемся только на фестивалях. Единое культурное пространство разрушено, тем не менее сообщество существует… Но в театральном сообществе все понимают, что живут в эпоху перемен и готовятся быть вместе.

Несмотря на то, что за последние 10 лет забастовок и крупных протестных действий со стороны театральных деятелей не наблюдалось, слабым звеном сообщество считает действующего председателя Союза театральных деятелей. Эта кандидатура, по мнению представителей творческого цеха, должна быть более энергичной и более вдумчиво предлагать новые организационно-правовые формы существования учреждений культуры.

— Артистов сегодня переводят на гражданско-правовые договоры, — заметил, в частности, Геннадий Дадамян. — Я сторонник этого, но при условии, что у артиста есть социальные гарантии. Для этого профсоюз, как это принято в американской театральной культуре, должен утвердить минимальную ставку, ниже которой опускаться в оплате работы нельзя. А у нас ЦК профсоюза работников культуры об артистах вообще не думает.

Главный редактор газеты «Театральное дело» Ольга Сенаторова считает происходящее «насилием над искусством».

— Театр никогда не удовлетворял потребности, он формировал их, — напомнила она, а главной проблемой дня назвала воспитание профессиональной ответственности менеджера, режиссера, актера театра. — Надо вернуть в театр чувство профессионального достоинства. Только оно способно создать основу для плодотворного диалога всех участников творческого процесса.

Но как это сделать, никто не знает.

Ольга РОМАНОВА