Участие в ликвидации последствий аварии принимал и наш земляк – солдат-срочник, а ныне представитель обладминистрации Сергей Казаринов. Весть о трагических событиях в Чернобыле застала его, когда он проходил срочную службу в воинской части Мурома. Когда Сергею оставалось до дембеля меньше ста дней, в часть пришла шифрограмма с приказом Генштаба прибыть представителям части на специальные 180-дневные сборы в город Белев.
– Пришел командир, сформировал списки, в них попал и я, – рассказывает Сергей Казаринов. – Конечно, нам не говорили, что мы едем в Чернобыль, но мы все понимали. Уже там, в зоне отчуждения, я узнавал, что некоторые солдаты-срочники отказывались ехать. Мы об этом даже не думали: тем самым мы поставили бы крест на своей карьере. Да и воспитаны мы были в духе патриотизма, считали своим долгом защитить свою страну.
В Белев военные из Мурома прибыли в июне. Здесь формировался инженерно-дорожный полк для дальнейшего следования в зону отчуждения. Солдатам-срочникам необходимо было организовать в чистом поле палаточный городок, принять запасников, наладить их быт.
– Здоровья было много… Когда мы прибыли в Белев и мне указали на палатку, где я должен был разместиться, я не увидел в ней ничего, кроме тента и голой земли. Температура была нулевой. Я лег в шинели на голую землю, проспал ночь. И хоть бы что…
Вскоре сформированный полк, состоящий из людей и техники, отправился в Брянск. Город попадал в зону заражения, люди пытались понять, как воздействует на них радиация, но ничего не чувствовали. Из Брянска эшелоны проследовали на территорию Белоруссии, а затем и Украины. Пересекали границу тяжело. Был июль: жарко, душно…
– Перед нами была поставлена задача осуществлять регулирование колонны техники, – говорит Сергей Казаринов. – В руках у нас были жезлы, чтобы показывать водителям направление движения. Из средств защиты нам выдали только лепестки респиратора, которые от клубов пыли моментально забивались. Пришлось достать из вещмешков полотенца, обмотать рот и нос и работать дальше. Я стоял непосредственно на переправе через реку Припять. Колонна двигалась около двух с половиной часов.
Полк должен был возвести фортификационные защитные сооружения в виде фильтрующих дамб. Солдаты выезжали с дозиметрами на место работ и проводили контроль: сколько времени мог находиться ликвидатор в зоне заражения. От взорвавшегося реактора ликвидаторов отделяло километр-полтора.
– Огромное впечатление на нас произвел табун лошадей, который пронесся рядом с нами, – говорит Сергей Казаринов. – У них были длинные гривы, которые едва не касались земли. Мне тогда казалось, что это как-то связано с радиацией. Да и мухи в Чернобыле были раза в два крупнее тех, которых мы видели у нас. Нас предупреждали о том, что нельзя ходить в лес, есть грибы и ягоды. Но мы пренебрегали этим запретом. Пробовали ежевику и малину, собирали и жарили белые грибы. которых в лесах Чернобыля было в избытке.
В начале октября полк Сергея Казаринова выполнил поставленную задачу, и военные отправились домой. По прибытии в воинскую часть Сергея практически сразу демобилизовали. Он вернулся домой, и мама сразу же сожгла его форму на садовом участке. Но полученное облучение, а тем более память так просто не сожжешь.
Вернувшись на гражданку, Сергей Казаринов отправился в Москву, где год отработал в Московском метрострое откатчиком горной породы на станции «Новослободская». Можно сказать, что руками Сергея Казаринова была построена переходная станция «Менделеевская». В 1990-м он вернулся во Владимир, окончил политехнический институт по специальности промышленное и гражданское строительство. Этой профессии он и посвятил всю свою жизнь.
В 2008 году Сергей Казаринов пришел в управление административными зданиями администрации Владимирской области, где с конца прошлого года занимает должность исполняющего обязанности начальника управления.
На фото: Сергей Казаринов (слева) во время срочной службы… и сейчас
Фото: http://www.istpravda.ru/research/15276/
Обсуждение