9.10. Отдел экспертизы потерпевших
В очереди сюда через одного светят «фонарями»: на экспертизу причиненного здоровью вреда приходят пострадавшие в драке, в ДТП, в семейных разборках.
– Я развелась и теперь живу с новым мужем, а мой бывший сошелся с его бывшей и они вдвоем пьяные пришли меня бить, – плачет женщина лет сорока. – Теперь меня тошнит, голова кружится, и спать не могу, потому что в какой позе ни ложись – все больно.
Инна Елисеева, заведующая отделом, линейкой измеряет ее синяки и ссадины, чтобы составить заключение, с которым женщина сможет обратиться в полицию и в суд. Заодно рекомендует обратиться к невропатологу по поводу головокружений.
– Домашние ссоры – дело, к сожалению, очень распространенное, – говорит она. – А самый редкий случай, которым нам пришлось заниматься, – экспертиза по случаю отравления на отдыхе. Женщина приехала в Турцию, выпила молочный коктейль и заболела сальмонеллезом.
10.04. Место происшествия
Полицейская машина ждет у дверей, чтобы забрать на место происшествия дежурного судмедэксперта Марка Шильта.
На этот раз случай достаточно простой: одинокая пьющая женщина покончила с собой, тело нашли родственники. Криминалисты вынимают ее из петли. «В принципе, нет сомнений, что это самоубийство, – объясняет Марк Шильт. – На это указывает положение тела, наличие предсмертной записки, а также ключ. Заметили, что ключи от квартиры лежали у нее под ногами? Дверь запирается, а не захлопывается – значит, она сама ее закрыла».
После того как эксперт заканчивает работу, тело забирают в морг. Там эксперт – возможно, сам Шильт, а может быть, и другой – сделает вскрытие и уточнит полученные данные.
Расходимся, не прощаясь. Это примета: если попрощаться, потом весь день по происшествиям ездить будешь. Молодые эксперты любят такое примерно первую неделю, потом привыкают.
13.01. Судебно-химический отдел
Кровь и моча со всей области стекаются сюда на анализы: в отделе исследуют биологические материалы на наличие ядов, алкоголя, наркотиков и т.п. Четыре лаборанта готовят по 50 образцов в день. Этот процесс – чистая средневековая алхимия: в ход идут перегонные аппараты, водяные бани, делительные воронки, центрифуги.
Эксперт Ольга Соловьева с помощью шприца отправляет готовый образец в хроматограф, уже через три минуты становится ясно: в этой крови алкоголь был.
– А это наш хроматомас-спектрометр, такого нет ни в Иваново, ни в Ярославле, а у нас есть, – завотделом Александр Снятков знакомит меня с самым важным агрегатом в их хозяйстве.
– Детектор определяет все вещества, которые содержатся в образце, сверяясь со специальной библиотекой, которую составляют и пополняют эксперты по всему миру. Иногда все-таки попадаются неопознанные вещества. Но у нас нет возможности опознавать их и вносить в библиотеку, мы все-таки судебные медики, а не научно-исследовательский центр.
14.12. Морг
От морга ждешь ужасов, на самом деле здесь просто холодно, чисто и даже не пахнет. Судмедэксперт Николай Шиловский только что закончил вскрытие прибывшего накануне тела: мужчина был застрелен в центре Владимира. «Шесть пулевых ранений в голову и в грудь, – перечисляет эксперт.
– Пули калибра 9 мм, что соответствует патронам под пистолет Макарова. Впрочем, судя по моему опыту, это был не «Макаров» (позднее выяснится, что мужчина был застрелен из травматического пистолета, переделанного под «огнестрел». – Прим. автора).
Каждый день эксперты вскрывают по 8-10 тел, после выходных и праздников – традиционно больше. Кстати, истории про экспертов, которые ходят в морг выпивать и закусывать, – миф. Те, кто имеет отношение к смерти, относятся к ней с уважением. А еще говорят, во владимирском бюро на работе не пьют даже санитары.
15.28. Судебно-гистологический отдел
Заведующая отделом Татьяна Нефедова точно знает, как красив бывает внутренний мир человека. В ее альбоме с результатами исследований – сделанные с помощью микроскопа снимки, на которых вид звездного неба оказывается циррозной печенью, бутерброд с икрой – поражением мозга, абстрактный этюд – разрывом аорты, а морская волна – пятном Вишневского, возникающим при смертельном обморожении.
Гистологическая экспертиза нужна для того, чтобы конкретизировать детали, ускользнувшие при других исследованиях: давность повреждений, их причину, прижизненность и т.д. Для этого берется микроскопический срез с поврежденного органа, обрабатывается специальными препаратами, потом пристально изучается. И делается вывод.
16.16. Судебно-биологическое отделение
Рабочий день приближается к концу. Но никто не расслабляется: каждый занят делом. Лаборант Вика ставит пробирки с кровью в аппарат, который должен выделить из образцов ДНК.
В шкафу для хранения вещдоков стоят пакеты с вещами потерпевших. Кстати, нередко сюда привозят и вонючие, мокрые, кишащие паразитами тряпки. «Мы стараемся договариваться со следователями, чтобы такие вещи как минимум просушивали и избавляли от насекомых, – объясняет заведующая отделением Галина Головкина.
-Биологические следы состоят в основном из белка, который быстро разлагается от влаги и солнечного света. Главное – не переусердствовать. А то был у нас молодой следователь, который всю одежду потерпевшего выстирал, выгладил и только потом привез».
Рядом со шкафом – картотека. «Когда к нам попадают образцы крови, слюны, других жидкостей, мы высушиваем их, упаковываем и храним в течение пяти лет, – показывает Головкина. – Они нужны, если впоследствии вскроются новые обстоятельства дела, которые потребуют нашего вмешательства. Еще, бывает, обращаемся к ним, если требуется генетическая экспертиза. Например, несколько лет назад убили бизнесмена, а потом объявилась женщина и рассказала, что у нее ребенок от покойного».
17. 00. Главный вход
Большая часть сотрудников бюро судебно-медицинской экспертизы расходятся по домам. На месте остаются дежурные эксперты, потому что у ЧП не бывает перерывов. «Больше всего я боюсь, когда ночью или в выходной звонит телефон, – говорит Александр Семенов.- Это значит, случилось что-то экстраординарное, с большим количеством жертв. А больше всего мечтаю уехать отдохнуть туда, где нет мобильной связи. Но таких мест остается все меньше»…
АВТОРИТЕТНО
Главный судмедэксперт области, глава бюро Александр Семенов: «Работа судмедэксперта такова, что в ней всегда присутствуют две стороны: потерпевший и его обидчик. Какой вердикт ни вынеси, кто-то всегда останется недовольным. У нас, бывает, посетители и плачут, и кричат, и в драку лезут. Многие вопросы, проблемы – из-за элементарного незнания. Например, обвиняют эксперта в том, что он указал отсутствие повреждений на мертвом теле – а оно все в синяках. Хотя это не синяки, а трупные пятна. Или требуют провести экспертизу, которая только в книжках существует или в сериалах, а не в реальности. Постоянно пишут нам жалобы, что эксперт гад и его надо гнать из бюро, а ведь на каждую по правилам положено отвечать. Копии жалоб идут прокурору, президенту, в Страсбургский суд… Поэтому своим сотрудникам я говорю: работайте максимально беспристрастно, работайте хорошо, делайте все, что в ваших силах».
Нашли опечатку? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter. 
