В 2014 году число разводов во Владимирской области составило почти 60% от заключенных семейных союзов. Причем эта статистика не учитывает «гражданские браки», а там число «как бы разводов» намного выше и истинная ситуация с разводами еще хуже. Так или иначе, с семейными ценностями в XXI веке далеко не все в порядке, и история данного вопроса не только любопытна, но и в определенной степени поучительна.
Кормчий и судно
В старину население Владимирского края в абсолютном большинстве было крестьянским. Первая всероссийская перепись населения 1897 года зафиксировала, что при общей численности жителей губернии в 1 млн 515 тысяч 691 человек, городское население составляло лишь 131 тысячу 559 человек – менее 8,7%. Остальные – селяне, в подавляющем большинстве своем – крестьяне. Они как раз и придерживались патриархальных воззрений, во многом близких к «Домострою».
«Согласная жизнь супругов возможна только при безусловном подчинении жены мужу», – так в 1890-е годы говорили крестьяне Меленковского уезда заезжим московским этнографам из этнографического бюро князя Вячеслава Тенишева. «Муж есть кормчий, а жена – судно».
Девушка, сделавшись женою, не смела никуда выйти из дома без позволения мужа. Даже если она собиралась на службу в церковь, ей полагалось спрашивать разрешения у своего благоверного.
В брак владимирские селяне в ту пору вступали в раннем возрасте: парни от 17 с половиной до 20 лет, девицы – в 16-18 лет. Сестер выдавали замуж строго по старшинству, и прежде старших младшие не могли мечтать о замужестве.
Бьет, значит любит!
Гуляния молодежи были широко распространены, но происходило все часто в грубой форме. Так, поощрительное замечание ухажера «Ай да девка» могло сопровождаться чувствительным ударом кулака по спине девушки. Это считалось ухаживанием!
Почти всегда невесту выбирали родители жениха, договаривавшиеся о свадьбе и приданом с родителями невесты. Мнение и предпочтение самих молодых учитывалось крайне редко. Отсюда и поговорка относительно крестьянской невесты: «уж какая суждена, такой не минуешь». А в Меленковском уезде бытовала присказка от имени жениха по поводу венчания: «Я и того, да воля батюшки мово».
Хотя известные некрасовские строки о женщинах в русских селеньях писались почти с натуры, отношение к прекрасному полу в русских деревнях XVIII-XIX столетий было далеко не рыцарским. Обязательными считались ревность в отношении жены и постоянная демонстрация власти над ней. Битье благоверной было нормой и даже вменялось мужу «в нравственную обязанность». Известно, что порой жен, особенно в первые годы супружества, мужья секли, словно маленьких детей за действительные или мнимые провинности. Общественное мнение целиком было на стороне супруга-«воспитателя». Наоборот, про того, кто жену не бил, говорили что он «дом свой не строит и о своей душе не радеет, и сам погублен будет и в сем веке, и в будущем, и дом свой погубит».
В зажиточных домах мужья держали на стене специальную плеть, именовавшуюся «дураком». Она предназначалась для наказания жены. За любую вину глава семьи сначала таскал жену за волосы, потом раздевал ее и бил «дураком» до крови. Это называлось «учить бабу».
Впрочем, такое «учение» долгое время воспринималось женщинами, как должное. Рассказывали, что однажды заезжий итальянец в начале XVIII века женился на русской. И та вскоре стала предъявлять мужу претензии: если он ее любит, то почему не бьет? Итальянец был шокирован, но потом стал доказывать свое расположение любимой женщине привычным ей способом…
Чтоб не зазнались
Столь суровое обращение с женщиной являлось следствием жестокого воспитания, проводимого в соответствии с поговоркой «Кто жалеет розгу, тот губит ребенка». Даже ритуал крестьянской свадьбы в этом смысле весьма показателен: передавая дочь на руки мужу, отец символически стегал ее плетью, передавал плеть мужу из рук в руки вместе с отцовскими правами на дочь, так что муж становился вторым отцом.
О битье жен под пьяную руку имеются многочисленные свидетельства конца позапрошлого столетия крестьян из различных уездов Владимирской губернии: «Задать в пьяном виде страху жене – обычное дело. Каждый мужик, не дравшись с женой, не проживет». Отмечалось, что чаще всего побои женам наносятся безвинно, чтоб «не зазнались».
Известен дикий случай в Шуйском уезде, когда муж избил жену-крестьянку при помощи своей любовницы. Несчастная скончалась в фабричной больнице с такими словами: «Бог с ними! Прощай им, только бы сынишку не покинули!»
Быт той поры отражают старые пословицы: «Кто кого любит, тот того лупит, коли муж не бьет, значит, не любит», «Не верь коню в поле, а жене на воле».
Идеал красоты
Любопытно, что идеал женской красоты на Руси в средние века, а в деревнях – вплоть до начала XX века был совсем иным, нежели сейчас. Для крестьян красота женщины, главным образом, состояла из толщины и дородности. Стройная и худощавая крестьянка вовсе не считалась красивой. А полная и даже толстая по сегодняшним понятиям женщина была желанной. «Красота в девице не главное», – объясняли мужики из Суздальского уезда. «Главное – это рост, дородство, толщина девки, потому, чтобы казаться выше и толще, набивают соломы в сапоги, надевают побольше одежды».
Если сейчас представительницы прекрасного пола чаще всего мечтают похудеть, то в старину в деревнях, наоборот, девушки и женщины всячески стремились поправиться. Еще признаками девичьей красоты считались длинные уши, небольшие глаза и короткий нос «пуговкой».
А вот комплимент девушек из Суздальского уезда жениху своей подруги: «Какой у тея, Дуняха, жених-то, ровно бык здоровый, большой, краснорожий!» И это похвала, а не ирония! А главным достоинством мужа была его трезвость. Не в смысле, чтобы он не пил спиртного вообще, а выпивал вместе со всеми и в меру.
Известны случаи, когда побои и придирки мужей доводили крестьянок до сумасшествия. Например, в селе Борисоглеб Муромского уезда в 1898 году потерявшая разум крестьянка во время припадка зарезала свою маленькую дочь. А в следующем 1899 году в том же селе от частых побоев мужа женщина заболела и впала в умопомешательство.
Так вот и жили – всего столетие назад. Впрочем, при всех нелицеприятных особенностях «Домостроя», были в нем и положительные черты: требование безоговорочного уважения к старшим, традиция иметь много детей, воспитание чувства ответственности и трудолюбия. И хотя теперь у нас все иначе, благополучия в семейной жизни, согласно статистике, почему-то больше не стало…
В тему
В случае смерти жены вдовцу дозволялось вступать в новый брак уже через две недели после печального события. Правда, более трех браков крестьянская (и церковная) традиция не одобряла…
Обсуждение