Владимирская ссылка дочери московского мэра

Сто лет назад в Москве сменился мэр. До этого первопрестольную два срока подряд возглавлял потомок старинного купеческого рода Николай Иванович Гучков — родной брат Александра Гучкова, известного политика,...

830 0

Сто лет назад в Москве сменился мэр. До этого первопрестольную два срока подряд возглавлял потомок старинного купеческого рода Николай Иванович Гучков — родной брат Александра Гучкова, известного политика, председателя Госдумы и будущего министра Временного правительства.

В ту пору мэра Москвы утверждал император из числа избранных москвичами кандидатов. Обычно государю представляли две кандидатуры на выбор. Николай II почитал Николая Гучкова (в отличие от его брата) и собирался вновь утвердить его городским головой (так прежде именовалась мэрская должность). Но Николай Иванович, увидев, что второй кандидат получил несколько больше голосов, чем он сам, добровольно отказался от престижного поста.

Эта добровольная отставка наделала много шума в России, а Николай Гучков получил репутацию человека честного и принципиального. Однако тогда, в 1912-м, никто не мог даже предположить, что вскоре семья Гучковых будет вихрем революционных потрясений рассеяна по всему свету. Бывший московский градоначальник и его брат окончат свои дни в Париже. А одна из дочерей Николая Гучкова после длительных мытарств окажется в ссылке во Владимирской области, кстати, как и Василий Шульгин — депутат Госдумы, вместе с Александром Гучковым принимавший в марте 1917-го отречение последнего русского царя…

Девочка с портрета Серова

Сегодня историю семьи Гучковых изучает правнучка бывшего московского городского головы москвичка Ольга Игоревна Демушкина — математик, доцент МГУ имени Ломоносова. Именно она обнародовала материалы, согласно которым ее бабушка Любовь Николаевна Висковская, урожденная Гучкова, в послевоенные годы несколько лет провела во владимирской ссылке.

В семейном архиве Демушкиной сохранились уникальные рисунки выдающегося русского художника ВалентинаСерова, на которых, в частности, запечатлены две дочери Николая Гучкова — Любовь и Надежда. Серов сделал портретные зарисовки девочек в 1902 году. Сохранились и фотографии счастливого семейства Николая Гучкова с женой Верой Петровной Боткиной, сыном и дочерьми.

Так сложилось, что когда после революционных потрясений большинство Гучковых во главе с Николаем Ивановичем эмигрировали и обосновались во Франции (Николай Гучков умер в Париже в 1934-м, его брат Александр — там же в 1936-м), Любовь Николаевна, бывшая к тому времени замужем за гвардейским офицером Юрием Николаевичем Висковским, осталась в России.

Ее супруг служил в лейб-гвардии преображенском полку, где достиг чина капитана, участвовал в боях Первой мировой войны. В 1918-м бывший лейб-гвардии капитан Висковский был призван в Красную Армию, но в 1919-м демобилизовался. Впервые его арестовали еще в 1921 году, но тогда все обошлось — Юрия Николаевича освободили по ходатайству Центрального правления артиллерийских заводов. Однако во время репрессий 30-х гг. с такой биографией, как у него, уцелеть было почти невозможно. В 1935-м Висковского арестовали как «участника контрреволюционной фашистской группы», но обвинение оказалось шатким, и суд ограничился ссылкой. В феврале 1938-го уже вернувшийся в Москву и работавший к тому времени в Институте связи Висковский был вновь арестован «как участник контрреволюционной террористической организации», в июне того же года приговорен к высшей мере наказания и расстрелян в день вынесения приговора.

Вместе с мужем органами НКВД была арестована и его жена Любовь
Николаевна, урожденная Гучкова. Ее приговорили к длительному сроку заключения. Дочь бывшего московского мэра, несмотря на свой хрупкий вид, оказалась крепкой закалки: пройдя все круги ада сталинского ГУЛАГа, она в конце 40-х годов была освобождена из лагеря и перебралась на жительство во Владимирскую область, так как проживание в Москве ей было запрещено.

Хорошо, что не во Франции!

Поначалу Любовь Николаевна обосновалась на печально известном 101-м километре в городе Александрове, а потом перебралась в тогда еще не закрытый для посторонних и не столь засекреченный, как в брежневскую пору, город Ковров. Ее внучка Ольга Демушкина так рассказывает о ковровском периоде жизни любимой бабушки:
«…Моя бабушка, дочь Николая Гучкова, осталась в Москве, заявила: «Никуда не поеду! У детей должна быть Родина!» Естественно, она попала в лагерь, в деле ей не записали никакого обвинения, только отметили: «cоциально опасный элемент». Мужа ее расстреляли, сына посадили. Но, даже выйдя из лагеря, она сказала: «Как хорошо, что я не осталась во Франции». После освобождения из лагеря ей как «социально опасному элементу» было запрещено жить в Москве. Так, волею судьбы она оказалась в городе Коврове. До семи лет каждую зиму я проводила у бабушки. Вечерами она рассказывала мне о прошлом нашей семьи, о своем деде Петре Петровиче Боткине, владельце крупной чаеторговой фирмы, о замечательной художественной коллекции Ильи Семеновича Остроухова, ставшего мужем ее тети. В ссылке, в Коврове, в маленькой съемной комнатке, она мне рассказывала сказочные истории про Париж, про великосветские приемы, про наряды знатных дам».

Современники вспоминают, что жилось дочери бывшего московского мэра и вдове офицера императорской гвардии в городе оружейников несладко. «Переболевшая в лагере пеллагрой, истощенная, с сильно дрожащими руками и трясущейся головой», — так описывают они Любовь Висковскую-Гучкову периода владимирской ссылки. Ее дочь Любовь Висковская-младшая чудом избежала ареста, она работала в Москве врачом-психиатром и, как могла, поддерживала мать. «Это была крупная, высокая, очень прямо держащаяся женщина с необычайно мягким, добрым лицом, в котором угадывалась аристократическая порода. Она была настоящим психиатром, врачом от Бога», — вспоминал ее коллега, известный психиатр Владимир Леви. Любовь Юрьевна Висковская дружила с Юрием Нагибиным и Беллой Ахмадулиной, Борисом Пастернаком и Святославом Рихтером. Позже она стала женой известного математика и философа академика Игоря Шафаревича. В Коврове Любовь Ни-
Ольга Игоревна Демушкина рассказывает о своем прадеде Николае Гучкове
колаевна Висковская-Гучкова оставалась до середины 1950-х гг. Все изменила смерть Сталина в марте 1953-го. Как писала лично знавшая семью Висковских литературовед Ирэна Подольская, в ту пору многие, особенно ссыльные и родственники репрессированных, «мечтали о смерти Сталина, связывали с этим надежды на добрые перемены и на возвращение близких».

Сохранилась фотография, сделанная 5 марта 1953 года в Коврове. На привокзальной площади ковровчане возлагали венки к памятнику Сталину, который только что ушел из жизни. Тогда еще созданная диктатором система казалась незыблемой. Однако именно эти дни стали началом необратимых перемен. Вскоре уцелевшие узники ГУЛАГа и ссыльные смогли вернуться домой (правда, да леко не все, тот же Василий Шульгин так и остался доживать век во Владимире). Навсегда покинула Ковров и Любовь Николаевна Висковская, вернувшись в Москву, с которой была связана почти вся ее вольная жизнь.

И хотя о Владимирском крае у этой мужественной женщины остались, по понятным причинам, далеко не лучшие воспоминания, александровско-ковровский эпизод потомков Николая Гучкова — тоже неотъемлемая часть нашей истории.

Николай Фролов

Нашли опечатку? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter. Система Orphus

Размещено в рубрике


Обсуждение