18+
Погода: +2,3°C
Курсы валют: $00 00

Давно пора снять фильм про “хорошего надзирателя”. Но только если его закажет государство

06.07.2011

Общественный совет Федеральной службы исполнения наказаний не так давно возглавил знаменитый режиссер, обладатель «Оскара» Владимир Меньшов. В интервью корреспонденту «Призыва» он рассказал, за что любит свою новую работу и почему пришло время снимать «другое кино» о тюрьме и не только.

Человек без мигалки

- Как вы вообще решились возглавить Общественный совет ФСИН и не пожалели ли о своем решении?

- С возрастом ты начинаешь чувствовать ответственность за все, что происходит вокруг тебя, и некая благость разливается внутри, когда ты делаешь для кого-то доброе дело. Любая возможность помогать людям – от студентов до заключенных – уже выводит тебя на другой уровень существования. Поэтому я считаю, что взялся за правильное дело. А вот мигалками, кто бы что ни говорил, Общественный совет не обеспечили (смеется) -здесь я разочарован.

- Каковы первые впечатления от новой должности?

- Пока в роли председателя Общественного совета я успел не так много: посетил несколько колоний и тюрем Москвы, Санкт-Петербурга, Ивановской и Мурманской областей, познакомился с обитателями, задал вопросы. Жалоб на что-то серьезное пока ни от кого не слышал. Все критические замечания были решены на месте, на уровне организации. Иногда были конкретные просьбы – так, одна женщина просила проверить условия, в которых отбывает наказание ее дочь. Еще один проситель интересовался судьбой человека, который должен получить условно-досрочное освобождение. В обоих случаях меня заверили, что все в порядке.

- Нет ли в ваших планах посещения нашего Владимирского централа?

- В ближайшее время я собираюсь ехать на Дальний Восток: во Владивосток, Хабаровск, на Сахалин, в Приморский край. А там посмотрим.

- Как отнеслись к вашей работе в Общественном совете ФСИН ваши жена и дочь (актрисы Вера Алентова и Юлия Меньшова. – Прим. «Призыва»)?

- Жена и дочь просто не могут оценить масштабы и необходимость нашей деятельности. Для этого сначала нужно свозить их в одну из колоний. Я даже думал об этом несколько раз, но поскольку живу я сейчас в совершенно сумасшедшем ритме, то заниматься решением этого вопроса мне попросту некогда.

Будут деньги – будут герои

- У нас в стране есть достаточно много фильмов и книг о жизни заключенных. Насколько реальность отличалась от искусства, и было ли в колониях что-то, что по-настоящему вас удивило?

- В принципе, в некоторых вопросах реальная жизнь в колониях оказалась достаточно похожей на ту, которую показывают в кино. Но есть и различия. Так, я всегда был поклонником теории Макаренко о перевоспитании трудом. Но ситуация сейчас такая, что фронта работ в большинстве исправительных учреждений просто нет. Сначала люди страдают от безработицы на воле, потом они попадают в места заключения, но и там для них не находится никакого дела. За редким исключением осужденные живут, будучи предоставленными сами себе. Понятно, что ничего хорошего из этого выйти не может. Известно, что труд воспитывает в человеке самоуважение, но в таких местах, где это имеет наибольший смысл, работа стала настоящей проблемой. Пожалуй, именно это меня больше всего поразило.

- Не захотелось ли вам самому сделать фильм о местах лишения свободы?

- Желания снять фильм о тюрьме у меня нет, да и я в таком возрасте, когда свои желания надо ограничивать. Тем не менее, своих учеников я нацеливаю на такую работу. Один из этих ребят уже успел проехать по детским колониям и очень увлекся. Уже снял маленький фильм и теперь собирается делать большую картину о подростках, оказавшихся в местах лишения свободы.

- Вы пообщались с осужденными – а удалось ли вам поговорить с работниками колоний? Какое впечатление сложилось у вас об этих людях?

- В большинстве своем это профессионалы, которые делают свою работу. К этому можно относиться только с уважением. Но дело в том, что в любом исправительном учреждении всегда существует два фронта: это люди, от-бывающие наказание, и те, кто их охраняет. У нас в стране исторически, со «сталинской волны» 1937 года, сложилось как-то так, что общественное мнение оказывается на стороне первых. «Сидельцы» окружены определенным романтическим ореолом, а люди в форме априори кажутся жестокими и бесчеловечными. Эту же легенду сейчас поддерживают многие газеты и телеканалы. Такую ситуацию я считаю неправильной.

Общественное мнение надо менять, и чем раньше, тем лучше. Но для этого, по-моему, необходим особый социальный заказ от государства. При этом исполнителю должен быть поставлен ряд условий. Это как с американскими фильмами, где рядом с белым обязательно должен работать чернокожий, и на каждого сукина сына непременно находится свой положительный герой. Да, это не всегда соответствует действительности. Но это позволяет утвердить общество в мысли, что все люди разные, и в наших силах сделать так, чтобы хороших оказалось больше.

- Наверняка потребуются деньги…>

- На кинематограф сейчас выделяются немалые средства, но система заказчик-исполнитель все никак не наладится. Раньше у государства был определенный план: каждый год требовалось снять определенное количество фильмов об армии, милиционерах, рабочих, колхозниках. А когда эти ниши заполнялись, некоторые режиссеры, уже заслужившие имя, могли сделать кино про то, что им кажется интересным, – о любви, каких-то моральных проблемах, историческую экранизацию… Это, возможно, была не лучшая система, но, как ни смешно, она работала.

Каждый год появлялись действительно достойные фильмы, которые люди готовы смотреть до сих пор. Сейчас ничего этого не осталось. Есть восемь студий, которые
получают от Минкульта по 200 миллионов рублей, делают то, что считают нужным, но никакого выигрыша для зрителей пока не получается. Современные фильмы кажутся мне несколько сумбурными, случайными. При этом, например, совершенно не снимается детских фильмов. Поэтому если государству нужно «человеческое» кино – мало просто давать людям деньги на съемки, надо формировать заказ и следить за его исполнением.

Гоша умер? Не смешите!

- А хорошие фильмы, по-вашему, сейчас есть?

- Наверное, хорошие фильмы снимают – только я их не смотрел. Сейчас каждой новой картине делают большую рекламу: такой сценарий! такие артисты! такие спецэффекты! И ты в результате начинаешь ожидать от фильма многого, но в итоге разочаровываешься. Я смотрел то, что присылали на фестиваль «Золотой орел» – в основном, впечатления тоже удручающие. Скучно, не трогает, не забирает!

С другой стороны, наше прежнее кино мы вспоминаем с таким удовольствием, но когда оно снималось, многие точно так же говорили, что сейчас хороших фильмов уже не осталось. Прошли годы и выяснилось, что даже картины второго-третьего ряда тех лет сейчас смотрятся очень неплохо. Так что пусть сегодняшние фильмы тоже отстоятся и посмотрим, что будет.

- Что касается ваших собственных фильмов – если ли такие, которые сейчас нравятся вам больше остальных?

- Все мои фильмы я люблю примерно поровну, это как с детьми. Я знаю, что зрителям из моих картин до сих пор больше всего нравится, пожалуй, «Любовь и голуби», это такая наша национальная матрица… Что касается лично меня, то мне очень дороги «Ширли-Мырли». Это была очень достойная картина, хотя и не получившая признания. Но тогда я работал на опережение, и только сейчас зрители начали «догонять». Недавно позвонил Джигарханян: «Вот, был в Киеве, включил телевизор, показывали «Ширли-Мырли». Так я, как дурак, полночи сидел и хохотал». И это при том, что Джигарханян сыграл в этом фильме одну из главных ролей! Еще очень люблю «Зависть богов» – с точки зрения профессионализма она наиболее совершенна.

- Сейчас снимается большое количество ремейков наших старых великих картин: «Служебного романа», «Карнавальной ночи», «Трех мушкетеров». Как вы относитесь к такого рода «продолжениям темы» и готовы ли к ремейкам своих работ?

- С ремейками все зависит от ситуации. Они бывают очень качественными и иногда работают даже «сильнее» первоисточника. Но у нас в стране я таких удачных примеров пока не видел. Что касается моих картин, то уже были покушения на «Москва слезам не верит», но я очень надеюсь, что обойдется… Ремейк должен быть заложен в финале фильма, а «Москва…» -абсолютно завершенная картина. То, что мне предлагали для завязки нового сюжета – Гошу похоронили, постаревшая Катя Тихомирова с дочерью сидят на кладбище – дикость какая-то, честное слово!

Марина Сычева

Обсуждение закрыто.