В конце октября Институт археологии РАН и Владимиро-Суздальский музей-заповедник в четвертый раз провели научно-практический семинар «Археология Владимиро-Суздальской земли». Мероприятие было посвящено 80-летию со дня рождения Марии Седовой, исследователя древностей Владимиро-Суздальской Руси, крупнейшего специалиста по истории древнерусского ювелирного дела, почетного гражданина г. Суздаля и близкого друга музея.
«Призыв» попросил рассказать об известном археологе ее ученицу, кандидата исторических наук, заведующую отделом археологии музея-заповедника Марию Родину.
– Мария Евгеньевна, существует ли в археологической науке такое направление, как владимирская археология?
– Если такое понятие есть, то оно никак не связано с археологами именно владимирскими. Так сложилось, что те археологи, имена которых известны, либо ушли из жизни, либо отошли от полевых исследований. Сейчас в регионе работают в основном молодые ребята, которые пытаются заниматься полевой археологией, но не имеют такого авторитета и такого имени, которые бы позволяли говорить о владимирской школе как о мощной группе, не просто проводящей раскопки, но и осмысливающей их результаты.
На нашем семинаре были более или менее удачные выступления молодых археологов. Возможно, со временем, если у них не пропадет желание работать в этом направлении, появится и такое понятие, как владимирская археология. Сейчас археологией Владимиро-Суздальской Руси все-таки больше занимается Институт археологии РАН.
– Кто стоял у истоков владимирской археологии?
– Археологией Владимира прежде всего занимался историк древнерусской архитектуры, доктор исторических наук Николай Воронин. Он внес значительный вклад в основном в архитектурную археологию, в изучение белокаменного зодчества, но позднее переключился на города Смоленск, Псков и другие объекты.
Далее можно вспомнить создателя современной концепции этнической истории славянства, ученого с мировым именем, признанного лидера археологов-славистов России Валентина Седова, который начинал свою деятельность еще в экспедиции Воронина. Потом он работал во Владимире, затем сосредоточился на раскопках Ярополча Залесского. В 1957 году в его экспедиции оказалась жена Мария Седова, которая впоследствии продолжила дело мужа сначала в Ярополче Залесском, а затем в Суздале.
Далее во Владимирской области стали появляться выпускники МГУ: Виктор Глазов, который исходил пешком всю Владимирскую область, открыл много памятников, но, к сожалению, мало оставил печатного наследия, Наталья Мошенина, заведовавшая сектором археологии в музее и воспитавшая новое поколение археологов, к которому я отношу себя и Юрия Жарнова.
– При каких обстоятельствах вы познакомились с Марией Владимировной Седовой?
– Будучи студенткой кафедры археологии МГУ, я должна была делать дипломную работу. Мне хотелось написать ее на местном материале, поскольку я предполагала вернуться после окончания вуза во Владимир. Мой научный руководитель таким материалом не располагал. Он занимался гнездовской культурой, относящейся к более раннему времени. Мне нужно было этот материал у кого-то попросить.
Моя знакомая Надежда Чалых, которая работала с Марией Владимировной в Суздале и которая приняла участие в нашем семинаре, посоветовала обратиться к ней за помощью. Так я попала в Институт археологии.
Далеко не все археологи любят делиться своими материалами, и я побаивалась ее реакции. Но Мария Владимировна оказалась человеком широкой души, очень доброжелательным, готовым помочь, но не как ментор, а по-дружески, не подавляя тебя. Так состоялось наше первое знакомство.
– Как развивались ваши отношения?
– Я вернулась во Владимир после защиты диплома в 1984 году, устроилась на работу в музей и на следующий год поехала на раскопки в Суздаль. Под мое руководство отдали большой раскоп, который исследовал оборонительные сооружения древнего города и систему трех рвов, засыпанных срытым валом в начале XI века после восстания волхвов 1024 года, – так началась моя работа в суздальской экспедиции.
В Суздале, проживая в гостинице, мы сблизились с Марией Владимировной. Я, например, видела, что она не может обходиться без книг. Мы гуляли по вечерам, обсуждали археологические находки и их возможную интерпретацию, совместно смотрели телепередачи, сходили на концерт Святослава Рихтера, который тогда играл в Крестовой палате.
С этим концертом связан интересный момент. Суздальские куранты, которые били каждые полчаса, мешали музыканту играть. Сначала он раздражался, а потом смог так перестроить выступление, что они перестали ему и слушателям мешать.
Мария Владимировна много рассказывала о своем детстве, о студенческих годах, о своих знакомствах. Так, например, я узнала, что на курсе она училась вместе со Светланой Аллилуевой, а в эвакуации ей довелось видеть Марину Цветаеву и Бориса Пастернака. Жаль, что она не оставила нам своих письменных воспоминаний. В последние годы она занималась наследием отца, разбирала и работала над его архивами.
– А кто были родители Марии Владимировны?
– Мария Владимировна была человеком скромным и особенно не афишировала своего происхождения. Родилась она в Москве в 1930 году. Ее отец – советский поэт романтического направления Владимир Луговской, популярный в 30-50-е годы прошлого века. Мать Тамара Груберт была искусствоведом и всю жизнь служила хранителем коллекции в Театральном музее им. Бахрушина, занималась декорационной живописью.
Вот очень характерный эпизод из жизни мамы Марии Владимировны. В годы Великой Отечественной войны она остается в Москве с коллекцией музея, а дочку с писательскими детьми отправляет в интернат в Чистополь.
Еще в школьные годы проявился унаследованный от родителей интерес Маши к истории и искусству. Но на выбор профессии повлияла экскурсия в Суздаль и Владимир в 1945 году, проведенная замечательными знатоками культуры Владимиро-Суздальской Руси Николаем Ворониным и Алексеем Варгановым. Сначала она выбрала исторический факультет, а потом археологию. В то время эта специальность была очень популярна. На кафедре археологии тогда работал член-корреспондент АН СССР Артемий Арциховский, который руководил раскопками в Новгороде, и слава о новгородской экспедиции уже гремела на всю страну.
– В сделанном вами на семинаре докладе прозвучала трогательная и, что необычно, «дописанная» уже взрослой Марией Владимировной история о плюшевом медведе, когда-то подаренном маленькой Маше отцом. Расскажите ее нашим читателям.
– В 1939 году отец, который уже жил с другой семьей, но постоянно общался с дочерью и принимал участие в ее воспитании, подарил ей игрушку – плюшевого медведя, привезенного, по всей видимости, из-за границы, потому что он очень похож на американского медвежонка Тедди.
Естественно, что у 9-летней девочки эта игрушка стала одной из любимых. Она даже на фото запечатлена с ней. Видимо, Маша много рассказывала отцу о том, какое впечатление произвел на нее подарок, о своих играх с ним, и Владимир Луговской написал стихотворение «Медведь», которое было опубликовано.
Мария Владимировна помнила это стихотворение наизусть и даже в зрелом возрасте цитировала его. Но самое удивительное, что, несмотря на все жизненные невзгоды – войну, эвакуацию, переезды, в которых можно было потерять что угодно, – она заботливо сохранила своего старого мишку.
– Так на поздней фотографии мы видим того самого медведя?
– Игрушка уцелела, но в 90-е годы ее немножко подреставрировали. Видимо, сказалось то, что мама Марии Владимировны была музейным сотрудником и относилась к вещам очень бережно. Это качество в полной мере передалось дочери.
Когда 5 лет назад мы делали выставку, посвященную памяти Марии Владимировны и ее 75-летию со дня рождения, я привезла на нее этого медведя. Интересно, что у Марии Владимировны есть внучка – полная ее тезка – и этой новой Маше медведь тоже очень нравится. Поэтому когда я предложила семье Седовых передать игрушку в музей, Маша ответила отказом, поскольку медведь стал настоящей фамильной реликвией.
– Как выглядел дом Марии Владимировны?
– В дом Марии Владимировны я приходила, как в музей. Например, на стенах ее квартиры висели картины художника-нонконформиста Анатолия Зверева, тогда гонимого властями, а сейчас весьма популярного и баснословно дорогого на Западе. Работами этого художника сегодня гордятся многие зарубежные музеи, а в ее квартире можно было запросто ознакомиться с лучшими образцами его творчества.
Особый колорит жилищу придавала богатая коллекция оружия, которая вела хронологический отсчет с XVIII века и была собрана еще отцом Марии Владимировны. Дом был полон старинной мебелью, за которой ухаживали, но в то же время активно ею пользовались. Гостя могли покормить из тарелки конца XVIII века, отчего ему становилось страшно не то что есть, но даже держать ее в руках.
Но Мария Владимировна никогда не хвасталась обладанием этими ценностями, а легко делилась знаниями об этих предметах. Мне всегда было интересно там бывать, и, общаясь с ней, я не ощущала по отношению к себе ни малейшего чувства превосходства.
– Судя по показанным вами на семинаре фото, Мария Владимировна, несмотря на отсутствие в то время возможности удовлетворить эстетические потребности в приличной одежде, умела выглядеть стильно и со вкусом подбирала аксессуары?
– Украшения, которые можно видеть на фото, – это, как правило, фамильные драгоценности, перешедшие по женской линии от бабушки и прабабушки. Мария Владимировна умела хранить эти вещи и со вкусом подбирала их к костюму или платью. Она обладала природным даром подать украшение так, что человек понимал: это подлинная камея XIX века.
На ней все выглядело естественно и к месту. Думаю, здесь в какой-то мере сказывалось ее научное призвание, ведь она считалась крупнейшим специалистом по древнерусскому прикладному искусству. Ее первая монография, написанная на новгородском материале, называлась «Ювелирные изделия древнего Новгорода X – XV века».
В те времена, когда хорошие и красивые вещи купить было сложно, она обращалась к услугам портнихи. Как правило, сама предлагала вариант наряда. Сшитая по заказу одежда была элегантно-сдержанной и всегда соответствовала ее собственному стилю.
Кстати, мама Марии Владимировны дожила до 94 лет. И я была потрясена, когда в один из моих приездов Тамара Эдгаровна, которой тогда было 80 с хвостиком, в силу занятости дочери готовила нам шикарный обед.
– Почему без работ Марии Седовой немыслима владимирская археология?
– Мария Владимировна вместе с мужем начала работать на территории области в конце 50-х годов. Тогда как раз родился их сын Владимир, которого с пеленок брали в экспедиции. Поэтому когда маленького Володю археологи спрашивали о будущем выборе профессии, он философски отвечал примерно следующее: «Мне, конечно, хотелось бы стать пожарным, но, наверное, придется быть археологом».
В итоге Владимир Владимирович избрал стезю историка искусства, в Институте археологии РАН он занимается историей древнерусской архитектуры, но его работа все равно сопряжена с археологией, поскольку он ведет архитектурные раскопки. Его доклад «Необычные формы Рождественского собора в Суздале начала XIII века» можно было услышать на семинаре.
Работы на Пировом городище на Клязьме – летописном городе Ярополче Залесском, погибшем во время татаро-монгольского нашествия, заканчиваются в 1970 году. По материалам этого памятника и других древнерусских городов низовьев реки Клязьмы в 1972 году Мария Седова защищает кандидатскую диссертацию. В 1978 году появляется монография «Ярополч Залесский», которая до сих пор не устарела и является настольной книгой археологов, изучающих Владимиро-Суздальскую Русь.
В 1974 – 1991 годах Мария Седова руководит раскопками в Суздале и его округе, результаты которых существенно дополнили наши представления о ранней истории суздальской земли. В результате были обнаружены древнейшие оборонительные сооружения Суздаля X века, собрана богатейшая коллекция интересных находок, среди которых немало уникальных, открыты остатки усадеб обрусевших скандинавских дружинников.
Изучение археологии и истории Суздаля стало делом ее жизни. Мария Владимировна очень любила этот город и была знакома со многими его жителями. Здесь следует заметить, что до Марии Владимировны история Суздаля начиналась по первому упоминанию в летописи с 1024 года. Раскопки позволили установить, что город существовал и раньше – в X веке, а в начале XI века самые древнейшие сооружения были как раз разрушены во время подавления восстания волхвов. За эти заслуги в 1998 году Марии Седовой было присвоено звание «Почетный гражданин Суздаля».
Надо отдать должное Марии Владимировне, она не ограничивалась в своих изысканиях только археологическим материалом. Например, у нее есть очерк по древнейшей истории Суздаля, в основу которого легли письменные источники. Итогом этих многолетних исследований стала докторская диссертация, защищенная в 1993 году и опубликованная в 1997 году в виде монографии «Суздаль в X – XV веках». По сию пору она остается первой и единственной книгой по ранней и средневековой истории Суздаля.
Несмотря на то, что мой экземпляр монографии подарен и надписан самой Марией Владимировной, он сильно потрепан. Я постоянно использую его в работе и приучаю к этому своих сотрудников.
Уже шесть лет, как нет с нами Марии Владимировны Седовой, но я до сих пор помню номер ее московского телефона. Ее совет и доброе слово порой так необходимы!
Ольга Романова