своя колея
Поэт Аркадий Пастернак: Я даже не однофамилец Бориса!
Сегодня в библиотеке Конгресса США на одной полке стоят книги всемирно известного поэта Бориса Пастернака и владимирского поэта Пастернака Аркадия
26 лет назад семнадцатилетний Пастернак дебютировал на страницах газеты "Призыв". Вот уже лет 15 он почти единственный в нашей губернии писатель, которого печатают не за его собственный счет. Этой весной солидный сборник его рассказов "Сонька-помойка" вышел в московском издательстве "Эксмо", а полгода спустя обнаружился в каталоге главной американской читальни. Аркадий считает, что настоящая литература не должна утонуть в потоке коммерческих книг. Она необходима обществу, чтобы оно могло честно воспринимать себя.
Почтово-телефонный роман
На кухне из груды журналов и рукописей Аркадий Пастернак извлекает пачку бумаг:
– Вот, почти 80 квитков на бандероли с рукописями, которые я разослал по редакциям только в этом году. Из-за своего недуга я не могу обивать пороги в Москве. Но меня печатают, взяв просто из "самотека". Говорят, что у Пастернака большие связи, но это неправда!
Сейчас никто не считает нужным ответить, что они собираются делать с моими рассказами. А потом звонил генеральный директор журнала "Юность" Валерий Дударев, который в армии служил во Владимире и вместе со мной ходил в литстудию Краковского. Он сообщил, что два рассказа моих вышли в третьем номере за 2003 год. И я уже попал в тройку номинантов на премию "Юности".
Они напечатали рассказ 20-летней давности "Четыре эпиграфа и вариации" о том, что Ромео и Джульетта не погибли, и одну вещь начала 90-х – "Иванов, который живет на крыше". На владимирской студии их буквально топтали, а вот легендарный редактор нашего издательства Капитолина Афанасьева сказала – гениально. Она издавала книги Солоухина, Фатьянова, выпустила самый первый сборник Вознесенского "Мозаика", за что ее снимали с работы. Капитолина Леонидовна редактировала четыре первых моих книжки. Когда узнал, что она умерла, я просто разрыдался. И дал клятву, что если получу следующую премию (может, "Юность" ее и даст), то половину пожертвую на памятник Капитолине Афанасьевой.
С последней, пятой, книгой "Сонька-помойка" вышла совсем чудная история. Договор я подписал в очередном кризисе, не глядя. Потом выпил крепко, попал в московский вытрезвитель и свой экземпляр договора вообще потерял. Книжка вышла, но узнал я об этом только от знакомых, которые сказали, что она уже продается во Владимире. Я потом получил гонорар в 3700 рублей! При инвалидской пенсии в 1400 – как жить?
Роман с газетой
– Юношей я в "Призыве" поставил абсолютный рекорд литературных публикаций – 10 за год! Тогда писателей печатали по разнарядке, в год только один рассказ. Но завлитотделом Светлана Баранова подписывала мои вещи "А.Пастернак, рабочий", – пролетариев-то публиковали без проблем. Я же в те времена сторожем сачковал, что считалось на уровне служащего. Друг мой на это сочинил эпиграмму: "Он до работы не охочий, Аркадий Пастернак – рабочий!" Все те рассказы были к годовщине Победы, но конъюнктурой это не было. Военная тема свята для меня до сих пор.
Роман об исполнении желаний
– Три последних года – полный кризис и в творческой, и в личной жизни. Хоть печатают меня, но все это – "из багажа". Если бы не болезнь, я бы мог пером заработать миллионы. Писал бы на стыке массовой и серьезной литературы. Заодно с мелодрамой, детективом, юмором и фантастикой. Тогда читатель, как в "Мастере и Маргарите", проглатывает вместе с этой наживкой и крючок "серьеза".
Я собираюсь сделать роман на стыке мистики и мелодрамы о "нереальном психдоме". Про обычные клиники я по себе все знаю, но это неинтересно. В книге будут исполняться несбывшиеся желания, которые есть у каждого: "Что случилось бы, пойди жизнь по-другому?" У меня один вдруг станет красавцем-спортсменом, другой – большим ученым. Неудачливый литератор получит богатство, построит на море поместье, куда смогут приезжать все его друзья и прекрасные женщины. На Черном он не хочет, там все застроено уже, а хочет на нетронутом Аральском. И выходит, что от того моря осталась лужа, оно высохло почти. Сбывшиеся мечты других персонажей тоже заводят их в новые дебри… Так можно рассказать множество интереснейших историй, которые будут читать, не отрываясь. И в конце эта психушка-фантом исчезнет, вместо нее на пустыре останется яма в форме вагины. Что там, на дне? Начнется уже следующая история…
"Славу, как масло, на хлеб не намажешь!"
– Богатеи на Западе понимают нужность литературы, дают писателям стипендии. Наши говорят: "Я пока подумаю." Мне бы хватило 100 долларов в месяц – на еду. Когда за каждую получку ты должен представить рассказ – это стимулирует писательство. А так, в нищете, опускаются руки.
Вот такая моя сегодня мечта.
Михаил ЯЗЫНИН.
Фото автора и из архива Аркадия ПастеРнака.
г.Владимир.
Кредо поэта:
Женщинам – все!
– Я пишу во имя женщины, благодаря женщинам и для женщин! И получается, хоть многие меня опасаются из-за болезни.
Был случай, когда после читки вслух (я ведь в народный театр ходил) одна девушка затащила меня в туалет и скинула платье. Говорю: раз ты с моим другом сюда пришла, то ничего приятного с тобой я делать не буду! Другая сперва думала, что я на нее наброшусь, а она, дзюдоистка, меня через бедро, и – в пах! Я ей вещи свои прочел, и в ту же ночь все у нас с ней получилось.
В долгие периоды "безбабья" я, едва познакомившись с какой-нибудь девушкой, сразу свою рукопись давал почитать. Она в восторге, все в порядке! Прямо-таки "волшебная сила искусства"! А ведь никакой особой эротики в моих произведениях нет. Впрочем, чем еще может поразить женщину поэт, если не своим творчеством!
История болезни
– Не хочу называть имен тех, кто распустил слух, будто Аркашу сделали сумасшедшим в КГБ. Психическое здоровье надломилось в 1986 году. Был шанс издать, наконец, первую книгу, но готовых вещей для нее не хватало. И за пять бессонных суток, подстегивая себя кофе и "чифирем", я выдал бездарную повесть в 111 страниц! В итоге "разучился" спать, стал ждать ареста за публичные разговоры о Солженицыне. Потом не раз лечился и во владимирской клинике, и в одной элитной "психушке".
Считают, что зверообразный Пастернак еще и опасный пьяница. А я пил бочками дешевое вино, словно валерьянку, – это хоть как-то помогало жить. Мучают депрессии, во время которых я не могу ни с кем говорить, страшусь людей. Когда во Владимир приезжал уважаемый мной Андрей Вознесенский, я постоял за колонной и сбежал – от стеснения.
Личное дело
Родился в 1960 году. С трех лет пишет стихи. Учился во Владимирском пединституте. Из-за инвалидности I-й группы мог работать только чернорабочим, да и то эпизодически. Публиковался в областной прессе, полгода проработал в городской газете, где успел приобрести славу "второго Невзорова". Писал на новые для начала 90-х годов темы общественного "дна".
Первым из владимирцев опубликован в "Новом мире". Печатался в "Литературной учебе" (получил премию), "Юности", "Соло" и в Германии. Рассказ Пастернака вышел в составленном Виктором Ерофеевым сборнике "Время рожать". Выпустил четыре книги – "Эстетика стриптиза", "Сцены из жизни Ивана Огурцова", "Моя "крейза" и "Просто Маша". Пятая – "Сонька-помойка" – дала начало целой серии некоммерческих книг "Зебра Е" издательства "Эксмо".
Член Союза писателей и Союза журналистов.