18+
Погода: +3,5°C
Курсы валют: $00 00

Ему признательны коллеги, а пациенты обходят стороной

13.06.2002

Ему признательны коллеги, а пациенты обходят стороной

Все, что связано с моргом, за исключением "жареных фактов", принято считать темой нежелательной. В канун Дня медицинского работника наш обозреватель Александр Клыгин нарушил это табу. Его рассказ из патологоанатомического отделения Владимирской больницы скорой помощи.

Вхожу вовнутрь. Все в кафеле. Назначение первого этажа не меняется – в нос бьет характерный для морга резкий смешанный запах формалина и разлагающегося тела. Впереди – дверь в "закладочную". Слева комната с табличкой "Траурный зал", рядом душевая, комната санитаров. В коридоре встречает хозяин отделения, главный патологоанатом города Валерий Онищенко. Поверх белого халата – клеенчатый до пола серый фартук. Точно в таком же облачении санитар у одного из двух столов зашивает труп. Над ним вытяжной шкаф вентиляции, так что едкий запах дополняется холодным воздухом. Приставной столик не освобожден от десятка еще "не остывших от работы" специфических инструментов – скальпелей, ножей, пилы…

– Главное помещение первого этажа, – говорит Валерий Леонидович, – секционный зал с двумя столами и транспарантом "Здесь мертвые учат живых". Через анатомичку проходит половина умерших в этой больнице – криминальные трупы исследуются судмедэкспертами.

Если хилый -
сразу в гроб…

– Из каких отделений и с какими диагнозами сюда попадают чаще?

– Из травматологического, конечно же. Но это удел судебных медиков. Сюда процентов на 65 – из 1-й и 2-й хирургии. Дело не в тяжести состояния, а в том, что хирурги порой не успевают что-либо сделать – слишком поздно поступают пострадавшие. Еще одна категория – люди, запустившие донекуда свои болезни. Вот этот труп тому свидетельство – у бабушки сгнили все внутренности…

Патология вообще разнообразна! Среди умерших много прежде страдавших заболеваниями поджелудочной железы и печени. Среди них не только старики, но и асоциальные личности. Смерть в этих случаях – расплата за снижение уровня жизни, убогое питание, питие спиртосодержащих жидкостей.

Почти боги,
но не прокуроры

Любой, кто хоть раз попадал в больницу, держал в руках свою историю болезни. Один вид незаполненной последней страницы с заголовком – окончательный диагноз патологоанатома, не может не вызывать мурашек на спине… Без содрогания трудно представить, что с больничной койки можно угодить в морг для установления истины в последней инстанции… С Валерием Леонидовичем идем в его кабинет на второй этаж. У лестницы стенд с объявлениями для родственников покойных. Через слово – труп…

– А вас такое не коробит?

– Можно написать как угодно витиевато, но ведь смысл не изменишь. Но не все знают, что морг – лишь часть патологоанатомического отделения. Давайте поднимемся на второй этаж – убедитесь сами!

Действительно, несколько кабинетиков заняты лабораториями, в самом большом – на столах масса склянок, разложены прямоугольники стеклышек.

– Плановой хирургической операции, – поясняет Онищенко, – предшествует биопсия – исследования живой ткани. Ее же делают после любой операции. Этим главным образом и занимается патологоанатом, специальность более широкая, чем прозектор, который вскрывает трупы.

Гистологическая лаборатория нашего отделения в год выдает 10 тысяч таких анализов, отвечая на вопросы докторов – доброкачественная ли это опухоль или нет, каковы послеоперационные перспективы пациента, в том числе и после удаления обыкновенного аппендицита или внематочной беременности… На все эти вопросы можно дать ответы с помощью микроскопа. Он – мой главный рабочий инструмент.

За два десятка лет, что этим занимаюсь, лишь однажды целый месяц хирурги не могли получить заключения. В начале этого года останавливали Симский спиртзавод, а без качественного 96,6-процентного спирта стеклышко с тканями для исследований не приготовить! Это было испытанием для больницы – резать "на глазок" более чем рискованно.

– Уверен, что для многих читателей сказанное вами – откровение: за удачную операцию пациенты благодарят хирургов, но о вас не подозревают.

– Зато это делают оперирующие врачи. Правда, иные смотрят как на прокурора в белом халате, боясь, что найду брак в работе. Это обидно: мы в одной команде и делаем общее дело. Случается, санитар отделения, который выдает трупы, выслушивает от разгоряченных родственников много нелестных слов не по адресу. Да, ошибки у врачей случаются, но достаточно редко. Чаще из-за того, что больные поступают с серьезными состояниями.

Стареет не только население

– Наверное, не всякий выпускник медвуза захочет встать к секционному столу – нервы надо иметь железные, не зря же вам платят надбавку за вредность! К тому же, например, нейрохирург звучит куда престижнее!

– Вы заблуждаетесь. Ничего сверхъестественного в работе патологоанатома или лаборанта-гистолога нет. Уважаемым специалистом можно стать всюду. Особенно приятно, когда тебя признают коллеги. А что до бурных эмоций и обмороков, они порой случаются у новичков-студентов, впервые приходящих сюда на практику. В иных отделениях больницы такие запахи и обстановка, что с моргом и не сравнить: некоторые пациенты способны парализовать психику всей палаты… А за вредность нам платят потому, что работаем с некоторыми опасными химикатами, вплотную сталкиваемся с инфекциями. Вскрываем недавних больных и со СПИДом, и гепатитом… Есть одиночные случаи заражения врачей и лаборантов туберкулезом, хотя меры безопасности соблюдаются.

Дефицит кадров есть. Главная причина – отсутствие специализации в мединститутах. К сожалению, среди четверых городских патологоанатомов есть почтенные по возрасту люди. Это – моя как главного специалиста горздрава постоянная головная боль, потому что достойной замены пока нет.

Обсуждение закрыто.