Сегодня отмечается праздник святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. Имена этих подвижниц издавна считались особенно романтичными. Сентиментальные родители, особенно в позапрошлый галантный век, не задумываясь, давали такие имена своим дочкам, благо, что, как правило, семьи их были по нынешним меркам многодетные.
Популярностью пресловутые женские имена пользовались и среди владимирского дворянства. Считалось, что присутствие в семье Веры, Надежды и Любови обязательно принесет счастье. Но в жизни так случалось далеко не всегда:
Приличное семейство
В середине XIX столетия одним из наиболее состоятельных и почтенных семейств Владимирской губернии считались Алалыкины. Потомки старинного костромского рода, они, частью получив приданое, частью прикупив немало имений в нескольких уездах Владимирского края, прочно обосновались на новом месте, занимая посты предводителей, судей, исправников и депутатов губернского Дворянского собрания. Среди четырех братьев Алалыкиных особым уважением пользовался Алексей Кузьмич – отставной майор Павлоградского гусарского полка (именно в этот полк писатель Лев Толстой "определил" молодого графа Ростова), в молодости – участник войн с Наполеоном, позже – предводитель Ковровского уезда.
Женатый на барышне из известной фамилии Васильчиковых, старый майор являлся главой большого семейства. Вместе с его дочерьми воспитывались и племянницы. Среди них были и Вера, и Надежда, и Любовь. Правда, супругу господина Алалыкина величали Натальей Николаевной, но Софья там тоже имелась. Только она приходилась Вере, Надежде и Любови не матушкой, а еще одной – двоюродной сестрицей, впрочем, самой умной и рассудительной.
Девицы учились музицировать, петь и вышивать, умели читать и писать по-французски, перечитали все романы и стихи из батюшкиной библиотеки и с нетерпением ждали Рождества. На святках в зале Дворянского собрания во Владимире давался ежегодный бал, на который съезжались все сливки местного общества. Кадрили, мазурки и экосезы давали отличный шанс юным прелестницам и себя показать, и погалопировать на вощеном паркете с самыми заманчивыми кавалерами.
Злая каверза
В 1857 году бал оказался особенный. Незадолго перед тем окончилась продолжавшаяся три года Крымская война, в губернию вернулись офицеры из Севастополя и с Кавказа, из завершивших длительный поход дружин Владимирского ополчения. Поэтому ощущение праздника в канун очередного дворянского бала было тогда особенно велико.
Из сестер Вера к тому времени уже считалась не первой молодости. Ей уже было за 25 – по тогдашним меркам почти старая дева. Но увлекающаяся натура, она, как ей и полагалось по имени, верила, что ее принц обязательно встретится. Правда, в последнее время Вера все чаще оглядывалась на младших сестер с какой-то неосознанной до конца завистью.
Любовь, которой только что исполнилось 20, разумеется, любила. Ее избранником был молодой дворянин Сергей Хоненев – ее ровесник, потомок одной из родовитейших и богатых фамилий, отвечавший Любочке Алалыкиной пылкой взаимностью. Ожидалось, что в ближайшее время последует официальная помолвка этой красивой пары.
Надежда, самая младшая, которую только что начали "вывозить" в свет, чуть ревновала любимую сестру к ее жениху и, само собой, надеялась, что ее счастье еще впереди.
А Софья, их двоюродная сестра, была не только ровесница Любы и даже очень на нее похожа, но, как уже говорилось, по праву считалась самой умной и рассудительной. Амуры и романы ее мало трогали. Она большую часть времени помогала тетке по хозяйству, ее уже слушала и боялась вся многочисленная дворня, а управляющий трепетал перед молодой барышней, пожалуй, даже больше, чем перед старой барыней.
Если три сестры преимущественно грезили о женихах, то Софья дружила со своим кузеном Александром. Сандро, как его называли в светских гостиных, был серьезным и умным юношей – под стать юной родственнице, с которой его связывала чистая дружба брата и сестры. Он служил военным сапером. Однако в 1854 году молодого офицера отправили защищать Севастополь. Там он вскоре возглавил саперные работы на 4-м бастионе – одном из самых опасных мест обороны. За отвагу и мужество поручик Алалыкин за год, проведенный на войне, получил два боевых ордена, чин штабс-капитана и должность старшего саперного офицера. Однако в августе 1855-го он был сражен осколком бомбы. Горе родни оказалось безмерно, но больше всех переживала Софья, хотя и старалась не показывать этого прилюдно.
Незадолго до рождественских праздников 1857 года она получила письмо от сослуживца и тезки погибшего Александра поручика Александра Манькова – сына ковровского помещика, дружившего с ее отцом. Маньков тоже защищал Севастополь, был ранен и контужен, получил два ордена. Он был приятелем Алалыкина, и хотел передать Софье неотправленное письмо к ней, найденное в бумагах убитого, а также несколько вещей покойного ей на память. Вместе с уволенным в отставку штабс-ротмистром Дмитрием Гейцыгом, возвращавшимся в свое имение в Меленковском уезде, Маньков прибыл из армии в отпуск и назначил Софье встречу на том самом рождественском балу.
Там же должно было состояться и свидание Любови с Сергеем. Как в плохой пьесе, это обстоятельство стало причиной трагедии. Вера случайно прочитала письмо Манькова Софье. Она решила подшутить. Когда Маньков уединился с Софи в одной из боковых комнат, старшая сестра сообщила младшей Наденьке, что, мол, Люба изменила своей привязанности с приезжим офицером. В неверном пламени свечей в полутемной зале девушке издали показалось, что с военным беседует действительно Любовь – с Софьей сестра была очень схожа.
После бала
Надежда бросилась отыскивать Хоненева. На беду Любовь опоздала на бал, задержавшись из-за неготового вовремя платья. Сергей, узнав от сестры своей возлюбленной о случившемся, в гневе и ревности стал искать встречи, как он считал, с заезжим Дон Жуаном. На беду Люба в это время приехала в собрание и нос к носу столкнулась с Софьей и Маньковым, которые уже раскланивались. Софья представила сестру поручику. Когда тот склонился в светском поклоне перед молодой девушкой, появился Хоненев. Увидев офицера рядом со своей пассией, молодой человек, пребывая в заблуждении после слов Надежды, вспылил и дал Манькову пощечину.
"История" на балу стала главной новостью не только вечера, но и следующего дня. Свидетелей случившегося было множество. Поэтому Манькову ничего не оставалось делать, как послать вызов своему обидчику. К тому же уланский штабс-ротмистр Гейцыг, слывший знатоком неписаного кодекса чести, считал, что примирение ни в коем случае невозможно.
Перед дуэлью все недоразумение выяснилось в полной мере. Но, словно герои пушкинского "Евгения Онегина", Маньков и Хоненев, выполняя условности своего общества, стрелялись. Нечего и говорить, что боевой офицер, герой-севастополец обращался с пистолетом куда сноровистее, нежели никогда не состоявший в военной службе соперник. Хоненев был смертельно ранен, и вскоре его погребли на кладбище погоста Спас-Беседа неподалеку от Владимира. В приходе именно этого погоста находилось имение погибшего – сельцо Лобаново. Сегодня от могилы несчастного влюбленного не осталось и следа, хотя сам храм является действующим.
А Маньков, отсидевший почти месяц на гарнизонной гауптвахте, отправился назад в полк. Спустя пару лет он подал в отставку и потом занимал высокие посты в губернском земстве, прожив еще 34 года после рокового поединка.
Вера так никогда и не вышла замуж. Всю жизнь она корила себя за столь неудачную шутку, которая привела к кровавой развязке, и носила траур по Хоненеву и по: сестре! Потрясенная случившимся, Любовь вскоре умерла от скоротечной чахотки. Судьба Надежды остается неизвестной. После смерти сестры она не пожелала оставаться в родительском доме, уехала к родственникам в Москву, и там ее следы затерялись. И только Софья, чье имя означает мудрость, благополучно вышла замуж за офицера-артиллериста. Родив несколько детей, она скончалась в возрасте 42-х лет в 1878 году и была погребена в одном из монастырей первопрестольной.
Так один за другим покинули этот свет все герои этой сентиментальной истории. И только в старинных фолиантах, куда по традиции записывались все члены семей губернского дворянства и которые сегодня бережно хранятся в областном архиве, в разделе под литерой "А" под фамилией "Алалыкины" еще можно прочитать выцветшие от времени слова: "Вера, Надежда, Любовь" и чуть ниже – "Софья":
Николай Фролов
Нашли опечатку? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter. 