Во время Великой Отечественной войны на территории нынешней Владимирской области боевых действий не велось. Гитлеровцы сюда пробиться не смогли. Однако для авиации две-три сотни километров, которые отделяли наш край от линии фронта, и тогда были, что называется, не расстояние. Особенно для авиации дальнего действия – предтечи нынешних стратегических сил российских ВВС.
Один из наиболее прославленных полков тяжелых бомбардировщиков базировался на "аэродроме Ковров" – именно так это обозначено в документах, которые почти 60 лет считались секретными.
Рождение авиабазы
Не менее секретным был и сам "аэродром Ковров". Мало того, что город оружейников в советское время был попросту "закрытым", и даже в Большой советской энциклопедии о наличии там мощнейших оборонных предприятий не говорилось ни слова, важнейший военный объект, которым считалась авиабаза, был окутан завесой тайны даже после того, когда Великая Отечественная уже давным-давно закончилась.
Такая таинственность привела к тому, что даже ковровчане по большей части не знали, что у них творилось буквально под боком. А когда в "перестройку" первая информация об "аэродроме Ковров" стала достоянием гласности, нашлись скептики, утверждавшие, что никакого военного аэродрома в Коврове не существовало! И, действительно, в самом Коврове аэродрома не было. Но для самолета несколько лишних километров – как для человека несколько шагов. Поэтому расположенный примерно в 7 километрах севернее Коврова между деревней Крячково и селом Большие Всегодичи полевой аэродром летчики, не мудрствуя лукаво, и нарекли в честь ближайшего города.
В начале августа 1941-го на поле совхоза "Гигант" высадился целый десант военных – туда прибыл батальон аэродромного обслуживания и группа мобилизованных на "трудовой фронт" жителей Ковровского района. Их задачей было устройство полевого аэродрома и всего необходимого "хозяйства" при нем. А через несколько дней на только что подготовленное летное поле стали один за другим приземляться невиданные прежде в этих местах огромные четырехмоторные самолеты. Так на "аэродром Ковров" перебазировался 432-й дальний бомбардировочный авиаполк, которым командовал полковник Викторин Лебедев.
Герои на "летающих крепостях"
В составе этой части, созданной в начале войны прославленным полярным летчиком Героем Советского Союза Михаилом Водопьяновым, были лучшие советские асы. Достаточно сказать, что на авиабазе под Ковровом жили и воевали прославленные летчики, Герои Советского Союза Анатолий Алексеев и Эндель Пусэп. В разное время там побывали и другие кавалеры Золотых Звезд – знаменитые члены экипажа Валерия Чкалова Александр Беляков и Георгий Байдуков, а также, наверное, самый именитый после Чкалова летчик-испытатель фронтовик Михаил Громов.
Материальную часть 432-го авиаполка составляли тяжелые бомбардировщики ТБ-7 (по фамилии конструктора Петлякова их также называли Пе-8). Эти машины прозвали "летающей крепостью". Вплоть до 1945 года бомбардировщик Пе-8 был самым крупным советским военным самолетом, созданным по самым современным технологиям. По большинству параметров он превосходил зарубежные аналоги. Достаточно сказать, что именно эти самолеты впервые в советских ВВС "научились" поднимать бомбы в 5 тонн весом! А дальность полета почти в 8 тысяч километров позволяла "Петляковым", поднимаясь с аэродрома в глубоком тылу, поражать такие удаленные объекты противника, как Кенигсберг, Данциг или даже Берлин!
Записки штурмана
Сохранились документы, рассказывающие о боевом пути 432-го полка, в частности, штабные донесения командованию 81-й дивизии авиации дальнего действия, в которых подробно описывается, какие вылеты осуществляли Пе-8 с аэродрома под Ковровом. Не менее ценную информацию дают так называемые "полетные листы" (а по сути дневник) штурмана того же полка Александра Штепенко (до войны он был штурманом экипажа Водопьянова), который вел на ковровской авиабазе практически ежедневные записи. В них скупые технические данные (цель, экипаж, высота, число сброшенных бомб, время возвращения) соседствуют с лаконичными, но красноречивыми заметками. Заметки штурмана 432-го полка обнародованы совсем недавно историком авиации Михаилом Масловым.
Вот примеры записей Александра Штепенко:
"Налет на Берлин 10-11.08.41 г. Водопьянов, Штепенко, Пусэп. Над Берлином бомбы сброшены в 1.55 ночи на высоте 6800 метров. Посадка 5.25>.
<10.10.41, на г.Рославль. Водопьянов, Штепенко. Сброс 4.40, высота 3000, 8 ФАБ-250, 8 ФАБ-100, 4 ФАБ-50, 2 САБ-25. Посадка Ковров".
<29.10.41. Орел. Экипаж: Водопьянов, Штепенко, Мосалев. Бомбовая нагрузка 8 ФАБ-250, 16 ФАБ-100. Старт в 16.20. Через час с небольшим резко ухудшилась видимость. Вылет неудачный, пришлось вернуться на базу в Ковров".
<27.01.42. На Смоленск. Экипаж: Асямов, Штепенко, Мосалев. Бомбовая нагрузка 6 ФАБ-500, 20000 листовок. Старт 17.30, выход на цель 20.50, возвращение в Ковров 22.37. Перед вылетом сгорела машина Курбана. Сильный пожар. Стрельба боевых патронов и снарядов. 6 бомб по 250 кг взорвалось. В поселке стекла повылетали. От машины весь народ бежал во все стороны, увязая в сугробах. После пожара жуткое состояние у всех. Мы вылетали первые. Полковник Лебедев, провожая, спросил: как настроение? Я ответил - злее будем. На обратном пути заворачивали к огням и таким образом вышли к Владимиру".
<20.02.42. На Витебск. Экипаж: Асямов, Штепенко. Бомбовая нагрузка: 1 ФАБ-2000, 2 ФАБ-1000, 2 САБ-25, 100000 листовок. Вылет 17.24, высота над целью 7400 метров, посадка 23.53. :Точно опознали Витебск. Одна бомба от электросбрасывателя сошла хорошо - прямо на железнодорожный узел. Вторая, от аварийного с трудом - вытянул - тоже хорошо упала. С третьей измучился, наконец, сбросил - туда, где были огни. Взрывы сильные - освещают полгорода. На высоте пошли обратно. Начались облака и мы над ними. С Коврова получили ясную погоду и все облегченно вздохнули. Посадка хорошо. На рулежке в тумане заблудились. Много водки".
<21.02.42. Указ Правительства о награждении 51 человека нашего полка, в том числе меня орденом Боевого Красного Знамени. Погода нелетная. Вечером митинг на аэродроме, на котором я клялся "Не простить! Не забыть!"
Ковров – Вашингтон
Порой тяжелые бомбардировщики "промахивались" в темноте и залетали совсем в другие города. Например, в феврале 1942 года Пе-8 летчика Егорова улетел вместо Коврова аж в Киров – на 600 километров восточнее! А другой самолет летчика Дмитриева тогда же "промазал", по его выражению, Ковров и улетел в Иваново.
Но самым дальним полетом, который осуществил один из бомбардировщиков 432-го полка, стал вояж в: Вашингтон! В мае 1942 года майор Эндель Пусэп – прославленный советский летчик, родом – эстонец, стартовав с "аэродрома Ковров", принял под Москвой пассажиров и отправился на запад. На борту его "Петлякова" находился нарком иностранных дел Вячеслав Молотов с группой дипломатов, а целью полета была столица США, где были назначены переговоры с президентом США Франклином Рузвельтом. Маршрут проходил через оккупированную фашистами Европу с промежуточными посадками в Англии и Исландии. Невиданный в истории военной авиации перелет (обычно рекордные рейсы проводились на специальных машинах, а тут был обычный фронтовой бомбардировщик) прошел успешно. Молотов провел содержательные переговоры с Рузвельтом, результатом чего стала принципиальная договоренность о новых поставках военной техники в СССР и открытии Второго фронта. Таким же непростым путем нарком и его свита вернулись обратно. За этот перелет Пусэп получил звание Героя Советского Союза.
Как испытывали самолет-снаряд
Еще один любопытный эпизод, связанный с тем же летчиком Пусэпом и ковровской авиабазой, был связан с засекреченными испытаниями радиоуправляемых самолетов-снарядов, которые проводились в небе над Владимирским краем в 1942 году. Покров тайны над этими испытаниями сохранялся и после окончания войны, но сам Эндель Карлович "проговорился" о месте запуска предтечи "крылатых ракет" в своих мемуарах. Летчик Пусэп рассказал, как, контролируя действия автоматики на самолете-снаряде, он едва не заблудился в густой облачности:
"Когда облака остались позади, я не имел никакого понятия о своем местонахождении. Внизу бесконечные леса. Изредка виднеются деревушки, еле заметные речки и ручейки. И ни одного порядочного ориентира, который можно бы сличить с картой. Внимательно изучая то карту, то наземные ориентиры, наконец, заметил внизу между лесами прямую линию железной дороги, которая почти перпендикулярно пересекала маршрут полета. Снова взялся за карту. Это могла быть только дорога между Муромом и Ковровом. Черт побери! Было бы на борту хоть одно живое существо, с кем можно обменяться парой слов! Ведь один как перст, и улаживай тут всякие непредвиденные дела между небом и землей.
Если это та дорога, что я предполагаю, то вскоре с левой стороны должно появиться и шоссе Муром – Владимир. Ну что ж, подождем. Наконец появилось и шоссе. И примерно через четверть часа еще одно – Гусь-Хрустальный – Владимир. Впереди виднелся и сам город, издревле славившийся своим хрусталем и фарфором. Но в душе стало спокойно. Все идет отличнейшим образом".
Испытания тогда прошли успешно, но боевой полет радиоуправляемого бомбардировщика без экипажа был выполнен лишь один. Загруженный "под завязку" бомбами старый самолет ТБ-3 навели на цель в немецком тылу, после чего последовал страшный взрыв невиданной силы. Однако командование сочло более перспективным направлением "доставку" современными самолетами более мощных бомб – вначале весом в 1, потом в 2 и, наконец, в 5 тонн! С этой задачей самолеты 432-го полка также успешно справились.
Память далекой войны
Как удалось установить, авиабаза в Коврове просуществовала до мая 1942 года, после чего полк тяжелых бомбардировщиков был передислоцирован ближе к линии фронта на аэродром в подмосковном Жуковском – тот самый, где теперь проходят знаменитые авиасалоны. Все оборудование "аэродрома Ковров", просуществовавшего около 9 месяцев, было демонтировано, а территория возвращена селянам. Теперь там поля местного сельхозпредприятия "Белые росы". Об авиабазе военной поры напоминает лишь скромный обелиск в соседнем перелеске. Это могила военного летчика младшего лейтенанта Василия Жукова. Он погиб в результате аварии 20 марта 1942 года – в свой 20-й день рождения!
Ученики средней школы в селе Большие Всегодичи под руководством преподавателя истории Любови Бубновой ухаживают за захоронением летчика. Не раз туда приезжали его родственники из Москвы. Рядом со зданием Большевсегодической школы установлен скромный памятник летчикам 432-го авиаполка. Школьники поддерживают связь с 203-м отдельным гвардейским Орловским полком самолетов-заправщиков – "наследником" той самой части, которая когда-то базировалась на "аэродроме Ковров".
А жители деревни Крячково до сих пор находят обломки от нескольких разбившихся здесь самолетов. Это горькая память далекой войны. Часть находок передана в музей, а некоторые используются в домашнем хозяйстве. Например, в одной из усадеб на куске дюралевой обшивки крыла упавшего "Петлякова" хозяева сушат сено – словно на гигантском поддоне. Вокруг тишина и мирное небо, и очень трудно представить, что здесь когда-то была одна из главных баз советской стратегической авиации военной поры.
Николай ФРОЛОВ