Становится бессмысленным писать о том, что выход на бис – редкое в академических кругах явление. Для выступающих в Зале классической музыки звездных исполнителей – это уже традиция: без выхода на бис владимирская публика их просто не отпускает со сцены.
Вот и выдающийся пианист Николай Луганский по окончании основного блестящего сета порадовал владимирцев одним из этюдов Шопена и тем окончательно пленил меломанов своей искрометной игрой. А "Призыв" не смог отказать себе в удовольствии пообщаться с мэтром тет-а-тет. О чем? О музыке, о жизни и о месте музыки в жизни…
– Известно, что решающее слово в выборе произведения, которое услышат владимирцы, всегда принадлежит вам…
– Так было и в этот раз, за что большое спасибо Артему Маркину. Чаще все же оркестры просят сыграть тот или иной концерт, и я говорю "да" или "нет". Но так получилось, что первый концерт для фортепьяно с оркестром Шопена я не играл ни разу в жизни, несмотря на то, что он один из моих самых любимых. Поэтому волевым решением я вставил его в программу моего испанского летнего тура, а затем – в программу концерта в Рио-де-Жанейро, который намечен на конец мая. Но позвонил Артем и попросил, чтобы моя премьера состоялась именно во Владимире. Я согласился.
– Вам памятен прошлогодний концерт на закрытии 10-го концертного сезона Владимирского губернаторского симфонического оркестра?
– Конечно! Это была моя первая встреча с вашим роялем. Огромный, замечательный, с мощным звуком… И вновь во Владимире все делалось в ускоренном темпе. Я не помню других городов, где репетиция в тот же день, что и концерт. Тут нужно отметить феноменальный профессионализм Артема Маркина и его оркестра. Для России – это большая редкость. Обычно российским, а также немецким, французским и испанским оркестрам (может, за исключением английских) нужно время, чтобы сыграться с солистом, понять и почувствовать его манеру: Конечно – это не то, чем нужно бахвалиться, было бы больше репетиций – концерт мог бы стать еще лучше.
– Вы как-то обронили, что классическая музыка – идеальный инструмент для передачи человеческих чувств, особенно любви и страсти. Почему именно их?
– Дело в том, что помимо музыки существуют еще живопись, литература и так далее. И каждый вид искусства хотел бы представлять все возможные формы бытия и чувств. Но все-таки красоту девушки лучше передаст картина, чем фортепьянный концерт (хотя человек с богатой фантазией и может представить, как музыка рисует женский портрет), а область юмора – это почти всегда область словесная, и в музыке он занимает очень маленькое место. Что касается страсти, любви… может, не все со мной согласятся, но это то, на чем кончаются слова. Воплощение этих чувств даже в самых великих романах всегда вызывало у меня чувство неудовлетворенности. А в музыке – у Шопена, Вагнера, Рахманинова и других – это полное, стопроцентное попадание.
– У вас есть свой особый способ борьбы с состоянием душевной усталости?
– Пока не нашел рецепта. Но не вижу в этом большой беды: в музыке много произведений написано людьми далеко не бойцовского склада. Другое дело, что исполнителю необходимы энергия и здоровье для того, чтобы выдержать постоянные перелеты, переезды, смену часовых поясов, абсолютное отсутствие режима. Приходится бороться с физической усталостью, а она связана с душевной. Если удается вдоволь поспать – это уже хорошее лекарство. Кроме того, преодолеть душевную усталость в любой момент могут помочь произведения литературы. Например, все написанное Пушкиным. Даже то, что он писал под влиянием как будто бы душевной усталости, несет в себе такую энергетику, которой хватает и читателю.
– Вы очень негативно отзываетесь о виртуальной реальности. Почему? У вас до сих пор нет Интернета?
– Интернета нет до сих пор. Но, думаю, рано или поздно дети меня все же "добьют" и он появится. Поймите меня правильно, я живу в реальном мире и не намерен строить себе воздушный замок, Интернет для меня не в новинку: я не раз пользовался им. Просто нормальный человек не может объять необъятное, поэтому чем больше он находится в виртуальной реальности, смотрит в этот экран, заходит на чужие сайты, входит в контакты с людьми, которых он не знает, – тем меньше он видит реальную жизнь, то, как течет река, встает и заходит солнце, как люди улыбаются или хмурятся, радуются или огорчаются. Поэтому умные люди, пользуясь Интернетом, ограничивают себя. У меня действительно очень мало времени, и я совершенно не уверен, что Интернет его экономит. Думаю, чаще наоборот.
– А к телевизору у вас такое же отношение?
– Конечно, но здесь немного по-другому. Телевизор я смотрю иногда. Негативное отношение у меня скорее к новостям, нежели вообще к телевидению как таковому. Новости – это тот жанр, что всегда меня ужасал, как в нашей стране, так и за рубежом. У меня ощущение, что новость нужна для того, чтобы люди меньше представляли себе, что происходит в мире. В августе большую часть месяца мне довелось провести в Америке, и там я волей-неволей видел, как СМИ освещали события в Осетии. Знаете, существует и прямая ложь, но когда преподносятся одни факты и ничего не говорится о других, которые существуют во взаимосвязи с первыми, это еще более злостное вранье.
– В одном интервью вы сказали о существовании музыки следующее: "Люди должны знать, что существует вечное, то, что всегда подарит вам не только радость, но и жизненные силы, и наслаждение, и то, что не объяснишь словами: когда вы как слушатель на концерте "плывете" или "летите" вместе с музыкой". Полностью подписываюсь под вашими словами. А вопрос такой: можно ли это считать вашим творческим кредо?
– Я вообще не хотел бы формулировать свое кредо словами. Музыка всеобъемлюща и не поддается каким-то твердым определениям, и любое кредо для музыканта будет в чем-то его ограничивать, а искусство – упрощать. От своих слов я не отрекаюсь, но Тютчев сказал: "Мысль изреченная – есть ложь". Для меня это скорее аксиома, чем тема для спора.
– А вас не смущает, что в интервью вас часто спрашивают о глобальных вещах и требуют философских ответов?
– Нет, потому что глубокие вещи существуют даже в мелочах, не говоря уже о музыке. Другое дело, что человек не должен впадать в пафос, в учительство, думая, что ему доступно больше, чем другим, – это некрасиво и смешно.
– У вас есть своя шкала, по которой вы сами выставляете себе оценки за выступление?
– Извините, ничего не буду вам говорить. Поймите меня правильно, публика приходит на концерт и ждет чуда, он для них – единственный и неповторимый, а для музыканта – это всего один эпизод в его длинной жизни с данным произведением. Художник должен все время находиться в музыке, жить ею, а не выставлять себе баллы. А если уж ставить, то ни с кем, даже с самыми близкими людьми, не делиться оценками и выводами. Буквально на днях мне пришлось принять очень тяжелое решение и отказаться от участия в мероприятии, где я был бы вынужден ставить баллы другим: считаю, что на это имеет право только человек с колоссальным жизненным опытом.
Владимир Михайлов
Фото А.Николаева