За свою долгую жизнь летчику первого класса полковнику Вячеславу Викторовичу Кокорину довелось летать на планерах, самолетах и вертолетах 38 типов. В общей сложности он совершил 19147 полетов, во время которых преодолел расстояние в 4 миллиона километров и провел в воздухе 4442 часа, или 185 суток. Получается – более полугода над землей!
Биография ветерана могла бы составить увлекательнейшую книгу. Достаточно сказать, что впервые он поднялся в небо вместе с прославленной летчицей Валентиной Гризодубовой, а за свою летную карьеру будущему полковнику довелось побывать: "частицей" Сталина (самолет Кокорина был одной из точек, составлявших в небе гигантский лозунг, прославляющий вождя). Однако и сегодня ветерану наиболее памятен легендарный И-16 – его первый истребитель, машина, на которой летчику Кокорину выпало встретить начало Великой Отечественной и защищать небо Москвы в трагическом 1941-м:
Из художников – в летчики
С детских лет Слава Кокорин хорошо рисовал, хотел стать художником. Однако уже будучи студентом столичного архитектурного техникума, случайно попал на аэродром. И на всю жизнь "заболел" небом. Начинал, как и большинство молодежи довоенной поры, с планеров. Стал инструктором планерной школы, потом перешел в летный отряд МАИ, базировавшийся на аэродроме в Химках.
В апреле 1940 года способного пилота направили на курсы усовершенствования начальствующего состава, которые готовили летчиков-истребителей. 1 декабря 1940 года, всего за полгода до начала войны, Вячеслав Кокорин, успешно закончивший курс обучения, был зачислен в состав ВВС РККА в качестве военного летчика и получил звание старшины – по четыре треугольника на синие петлицы. Кокорина назначили инструктором военной школы летчиков-истребителей.
В мае 1941-го второй отряд школы, где служил молодой летчик, перебазировался на полевой аэродром у деревни Липицы на юге Московской области, под Серпуховом. Кроме учебных самолетов УТИ-4, отряд был укомплектован истребителями И-16П, имевшими штатное вооружение – по две 20-миллиметровых авиапушки ШВАК и по два 7-62-миллиметровых пулемета ШКАС. Командиром отряда был старший лейтенант Юлий Гродзянский – друг Сергея Королева, будущего генерального конструктора советских космических кораблей, с которым раньше вместе летали на планерах.
":Киев бомбили, нам объявили, что началась война:"
– В пять утра 22 июня 1941 года нас подняли по тревоге, – вспоминает Вячеслав Кокорин. – Построив всех на аэродроме, объявили о вероломном нападении фашистской Германии на СССР, о том, что немецкие самолеты уже бомбят советские города. Это известие стало для нас неожиданностью. Время было тревожное, но о скором начале войны никто из нас тогда не думал. Получили приказ: подготовить истребители к вылету с полным комплектом боеприпасов, расконсервировать оружие и пристрелять его. Уже вечером того дня мы заступили на первое боевое дежурство. И-16 – очень строгая в пилотировании машина. Она в то время уже считалась устаревшей – скорость была маловата. Однако ее маневренные качества оставались превосходными. В воздушном бою на виражах "ишачки" после второго или третьего разворота неизменно заходили в хвост более мощным и современным "мессершмиттам". Но в схватке на вертикалях "мессеры" оказывались в гораздо более выигрышных условиях. Впрочем, наши летчики умудрялись биться практически на равных в любой ситуации:
Одно звено – три истребителя – постоянно находилось в состоянии немедленной готовности к вылету. Всего было установлено три степени готовности. Первая – когда летчик в полной экипировке с надетым парашютом находился в кабине самолета, ожидая команды на взлет. При второй летчику разрешалось отдыхать под крылом своего истребителя. Третья степень готовности давала еще одну поблажку – можно было находиться в палатке, установленной неподалеку. При готовности №1 летчиков в кабинах "ястребков" сменяли каждый час.
Боевое крещение
– В первые военные дни тревоги были еще редки, – рассказывает ветеран. – Зато приходилось не только привыкать к постоянной опасности быть атакованным врагом, но и учитывать угрозу, исходящую от: своих! Однажды мы вылетели по тревоге на поиск прорвавшегося немецкого самолета. Шли на высоте 3000 метров на скорости около 500 км в час. Нас вел командир 1-го звена Павел Артемьев (позже он был помощником Василия Сталина, когда тот командовал авиацией Московского военного округа). Вдруг впереди появились странные беленькие облачка – одно, второе, третье. Боевого опыта у нас не было, поэтому не сразу догадались, что по нам бьют зенитки – причем свои! В итоге и немца не догнали, и самим досталось. Девчонки-зенитчицы тоже воевали первые дни и толком не умели отличить наш самолет от вражеского: После этого вылета я насчитал на своем И-16 три дырки от попаданий. Таким было мое боевое крещение!
Если мост разбомбят – расстрел!
Постепенно налеты немецкой авиации становились чаще. Фронт приближался с каждым днем, и Москва из города в глубоком тылу оказалась в прифронтовой полосе. Бомбардировщики Ю-88, Хе-111, Do-217 в одиночку, мелкими и крупными группами постоянно пытались прорваться к Москве и наиболее важным стратегическим объектам.
Одним из таковых был железнодорожный мост через Оку Московско-Курской железной дороги. Генерал Сбытов, командующий авиацией Московского военного округа, лично поставил задачу летчикам-истребителям, в числе которых был и Вячеслав Кокорин:
– Переправу надо сохранить любой ценой. Если мост немцы все-таки разбомбят, то потом можете не садиться. Ручку от себя и – в землю!
А прибывший вместе с генералом суровый особист в кожанке уточнил:
– А если кто-то все же сядет – расстрел на месте:
В итоге, несмотря на все потуги тех же "юнкерсов", "хейнкелей" и "дорнье", стратегическая переправа, по которой круглые сутки велись перевозки войск и военных грузов, осталась невредимой.
Ночной дозор
22 июля, ровно через месяц после начала войны, немецкая авиация совершила наиболее массированный налет на Москву. С наступлением темноты, около 23 часов, более двухсот самолетов врага несколькими группами на разных высотах и с трех направлений ринулись на столицу. Были задействованы все имевшиеся силы ПВО. Звено Кокорина в ту ночь трижды поднимали в тревожное московское небо. У Вячеслава Викторовича события тех часов навсегда врезались в память:
– Ночь выдалась ясная, но очень темная. Луны не было. Немецкие бомбардировщики практически сливались с окружающим мраком. Их удавалось увидеть, лишь когда самолеты оказывались "схваченными" лучами прожекторов. Вокруг – разноцветные трассы от проносящихся пуль и снарядов. По-своему это выглядело даже красиво, но любоваться смертоносным фейерверком было некогда. Мы летали на высотах от 4 до 5 тысяч метров. Снижаться запрещалось, так как ниже находились сотни аэростатов заграждения. В итоге 22 стервятника были сбиты, а из оставшихся удалось прорваться лишь 40 самолетам, да и из них большинство отбомбилось куда попало.
Всего за время обороны неба Москвы летчик Кокорин шесть раз вступал в схватки с немецкими асами. По большей части это происходило ночью, и окончательный результат поединков оставался неизвестным. Атакованные немцы тянули на запад и уходили во тьму. Долетали ли поврежденные бомбардировщики до своих баз или нет – до сих пор неизвестно. И хотя побед, подтвержденных на 100%, у старшины Кокорина в 1941-м не было, свой долг летчика-истребителя он выполнил до конца.
– Тяжелый бомбардировщик сбить нелегко, – делится своими воспоминаниями Вячеслав Викторович. – Это только в книгах или в кино очередь дал – и готово! Мы еще только начинали воевать. Опыт приходил с каждым новым вылетом. Для того, чтобы сбить врага, нужно знать его наиболее уязвимые места. У "юнкерсов" даже при попадании в бензобак пробоина затягивалась специальной резиной, а сам бак, как правило, не загорался. Эффективнее было бить по кабине летчика, но туда попасть труднее. Атаковать в темноте на больших скоростях, прицельно стрелять в плохо видимую цель, которая энергично маневрирует и ведет ответный огонь сразу из нескольких пушек и пулеметов, – очень непросто.
Встречи тех дней поистине незабываемы. Так, перед истребителями части Кокорина выступал ставший в одночасье знаменитым молодой летчик Виктор Талалихин, впервые в мире совершивший успешный ночной таран. Талалихин делился опытом, рассказывал о своем уже хрестоматийном бое. А через два с половиной месяца после совершенного подвига Герой Советского Союза Талалихин погиб в воздушном бою близ Подольска…
Война в воздухе велась и над владимирской землей
В самом конце августа летчик Кокорин получил приказ отправляться в Вязники, куда было решено перебазировать авиашколу. Командование рассудило, что летчиков-инструкторов выгоднее использовать по прямому назначению, а не в качестве рядовых истребителей. Требовалось в кратчайшее время подготовить значительное число новых квалифицированных пилотов. Поэтому военную авиашколу решили перевести подальше от фронта, а преподавателей отозвать с боевого дежурства.
Так Вячеслав Кокорин впервые оказался в Вязниках, куда на своем И-16 прилетел 30 августа 1941 года. А 2 сентября на вязниковский аэродром перегнали уже все самолеты авиашколы.
Осенью 41-го, когда немцы неоднократно пытались бомбить Горький, им навстречу поднимались истребители с вязниковской авиабазы.
– Здорово мы их тогда шугали, – улыбается В.Кокорин. – А вскоре началось долгожданное наступление Красной Армии под Москвой, и немцам стало уже не до Горького:
Старейший летчик
С первого года войны и до сих пор живет в Вязниках ветеран. В авиационной школе, а позже – в учебном центре он прослужил вплоть до выхода в отставку. Сегодня полковник Вячеслав Кокорин – один из немногих здравствующих летчиков ПВО Москвы, один из старейших участников Великой Отечественной как в Вязниковском районе, так и во всей Владимирской области. Последний самостоятельный полет Вячеслав Викторович совершил на вертолете Ми-2 в канун своего 90-летия в августе 2006 года. Он отмечен многочисленными наградами, в том числе боевыми орденами и медалями.
Разменявший уже десятый десяток ветеран продолжает вести обширную общественную военно-патриотическую работу, является создателем и бессменным хранителем музея вязниковского аэроклуба. А в очередную годовщину Победы под Москвой вновь и вновь вспоминает первые недели войны и прорезанное пунктирами огненных трасс тревожное черное небо над непокоренной столицей:
Николай ФРОЛОВ
Фото автора
Нашли опечатку? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter. 