Когда на глаза попадается одно и то же сочетание имени и фамилии, невольно начинаешь интересоваться их обладателем. Тем более, если это преподаватель в школе, коих среди сильной половины населения можно по пальцам пересчитать. Итак, Роман Чуркин – лауреат областного конкурса "Учитель года-2007", вратарь мини-футбольной команды "Милан", а по основному роду деятельности – руководитель театральной студии "Ваганты" средней школы №13.
И вот появился повод поговорить с молодым педагогом и режиссером о буднях и праздниках школьного театра. В конце ноября "Ваганты" получили диплом I степени на Всероссийском фестивале детских и молодежных театральных коллективов "Карусель-2007" в Рязани за спектакль "Повелитель мух". Жюри отметило исполнителя роли Ральфа Виталия Мягкова, а сам Роман Чуркин получил приз министерства образования Рязанской области.
– Организаторы фестиваля, как они говорят, боялись, что школьный театр, из Владимира: Мало ли что покажем, – рассказывает Роман Валерьевич. – А еще приехали у меня пацаны-оторвы, первый день ходили с круглыми глазами – куда они попали? Им хорошо, без родителей: Но в итоге мы не оплошали, и организаторы напрямую говорили нам, что ожидали худшего. Ребята мои, конечно, повзрослели. Они в Рязани в мастер-классах участвовали, в тренингах. Здесь, в школе, мы театральными упражнениями занимаемся, а до тренингов раньше дело не доходило. Это ведь вещь серьезная, а у детей – смешки, смешки: По приезде я попробовал провести тренинг, и те, кто раньше с таким не сталкивался, равнялись на ребят, побывавших на фестивале. Сейчас более или менее уже получается.
– Еще не зазвездились?
– Дети – чуть-чуть. Я – нет. За восемь лет к такому уровню в масштабах города я уже привык: Чего звездить?.. Скажу так: приятно, когда отмечают, приятно дипломы получать. На фестивале в Рязани с руководителями других театров мы обсуждали – а что главное в фестивале? Ну, понятно, не дипломы, а то, что жюри или просто зрители отмечают игру детей, отмечают коллектив как единый актерский ансамбль, отмечают, помимо взаимоотношений на сцене, их отношения за кулисами, в быту. Самое главное, чтобы ребята наши были сплоченными, единым творческим ансамблем, потому что мы не актерскому ремеслу обучаем. Это же воспитательный процесс, мы воспитываем человека.
– Понятно, у профессиональных актеров, кроме любви к театру, есть и другая мотивация – зарплата. А как заинтересовать не просто непрофессионалов, но еще и детей?
– Дети, помимо учебы в школе, ищут, где им проводить свободное время и чем увлечься. Кто-то ходит в спортивную секцию, кто-то ходит на рисование. Есть вариант театральной студии, и ребята об этом знают: Тем, кому не нравится, просто после первого занятия не приходят. Тот костяк, который сложился, – уже третья или четвертая студия. Мы делаем вместе спектакли, ребятам нравится.
– Чтобы костяк сложился, надо все-таки обладать авторитетом и вызывать у детей уважение: Научите, как?
– В каких-то моментах нужно не подниматься выше детей. Я абсолютно свободен с ними в общении, но мы, естественно, не заходим за общепринятые рамки. Я с ними общаюсь на уровне старшего товарища, друга, который подскажет, как действовать и что делать. Они мне полностью доверяют, и я стараюсь в их глазах не упасть.
– А настроен ли кто-нибудь из них идти в актеры? Или, может быть, кто-то из выпускников уже пошел по этой тропе?
– Ни один человек по этой тропе не пошел. Я не знаю, рад я этому или не рад. Зато первые мои студийцы, моя гордость – все люди состоявшиеся. Все получили высшее образование, устроились в жизни. Я за них очень рад. Кое-кто из занимавшихся хотел пойти в актеры, но родители отговаривали – якобы не мужское дело. По мне – это такие глупые вещи! Но, видимо, и особой тяги не было.
– А у вас откуда родилась тяга к театру?
– Она внезапно появилась, в 11-м классе, когда меня случайно пригласили в театральную студию. Студент колледжа культуры делал спектакль по Пушкину "Пир во время чумы". Я играл роль священника. Понравилось, и я потом пошел учиться в колледж культуры и искусства.
– Обычно работа с детьми меняет устоявшиеся взгляды. А в вас что-нибудь поменяла работа в школе?
– Говорят, работаешь с детьми – и не стареешь. (Роман говорит это со смехом) Я даже не знаю, поменялось или нет. Конечно, трудно работать с ребятами над спектаклем. Очень давит, что времени не хватает всегда. И думаешь: все, это последний спектакль. Но после премьеры собираешь ребят, снова с ними занимаешься театральными упражнениями, тренингом. Сам заряжаешься и думаешь над каким-то следующим произведением. Процесс бесконечный. Сколько бы раз я ни говорил, что ухожу из школы, до сих пор здесь работаю.
– Не хотелось бы заняться чем-то серьезным, классику ставить? Чехова, к примеру.
– Мне хочется из классики поставить только одну вещь – "На дне" Горького.
Но в ближайшие года три эту пьесу ставить не буду, это однозначно. Ребята подрастут – классе в десятом или одиннадцатом, может, осмелимся. А вообще, сейчас проблема с детской драматургией. Кто-то говорит, что проблемы нет, просто нужно искать. А где искать? На фестивалях современной драматургии есть номинация – пьеса для детей. Когда я захожу на их сайты и открываю тексты пьес, я ужасаюсь. Там обязательно есть развратный мальчик-подросток, и его везде сопровождает девочка-проститутка. И это пьеса для детей. Такое повсеместно, это везде.
В прошлом году мы ставили сказку "Настоящая принцесса", и там столько было пошлостей, что: Я все эти моменты вырезал, и без них получилась отличная вещь. Не знаю, может, это современная драматургия такая стала – одна пошлость. Я, может, старомоден, но с этой модой я свыкнуться не могу. Классика – она выигрышнее и лучше.
– Тем не менее, каждый год в вашем репертуаре – новый спектакль. По какому принципу отбираете материал для постановки?
– Все должно быть. Если проследить за моими постановками, то есть какой-то режиссерский почерк, как все отмечают, но нет единой темы, которая бы прослеживалась. Добро и зло – оно, понятно, везде. Но чтобы были только постановки поэтических произведений или сказок – такого нет.
Когда я только начинал работать, думал, что репертуар будет складываться из собственных ощущений. Если любовь – на следующий год поставлю любовную драму. А если меня волновала когда-то Чечня, то в репертуаре будет чеченская тема. Может, первые три года так и было.
Ну, а дальше все пошло от ребят: кто хочет комедийную вещь, кто – серьезную. На фестивале в Рязани много хороших вещей увидел, но не возьмусь ставить, потому что боюсь некоего повторения. Увидел – и те же моменты сделал точно так же. А этого не хочется.
– Сколько в вашем школьном театре уходит времени на постановку спектакля?
– Когда как. На "Повелителя мух" у меня две недели ушло всего лишь. Этот спектакль я четыре года вынашивал и уже видел каждую деталь, каждую мелочь. И получилось-то легко. При постановке сложность была – я детей на исполнение ролей найти не мог. На помощь пришли три выпускника и три ученика школы. Получился сплав – молодые и постарше, и очень удачный.
Можно и полгода спектакль делать и переделывать, но интерес уже у самих детей пропадает из-за однообразия. Они же не профессиональные актеры, они по-другому к этому относятся, у них это вызывает возмущение и непонимание: все время делали вот так, а тут я прошу как-то по-другому попробовать. Это абсолютно нормальный процесс, ведь это дети. Поэтому чем меньше тратим времени на спектакль, тем лучше – это мое мнение. Но, в основном, на постановку уходит месяца два.
– Наверняка те, кто занимается, хотят не только актерствовать, но еще и где-то подсказать, как делать спектакль, самим чуть-чуть порежиссировать. Это им дозволительно, или режиссер – он и есть режиссер?
– Это им очень даже дозволительно. Им трудно меня переубедить в каких-то вещах – режиссерский замысел я не меняю. Ребята хорошо понимают, что театр – это язык действия, что на сцене нужно не просто стоять и читать, как "говорящие головы", а каждую реплику, каждое слово доносить через действие. "Настоящую принцессу" мы очень удачно сделали таким образом.
Во время разминки и тренинга ребята настраиваются, и после этого им хочется творить. К примеру, я говорю: "Ребята, у вас полчаса, чтобы меня удивить" – у каждого есть отрывок сценария. Понятно, что действия у них было мало, но они старались что-то такое находить и использовать реквизит. Я потом очень мало что изменил. Просто в те пустоты, которые они оставили, тоже добавлял действие – вот и все. А так, рисунок, который обозначился в течение тридцатиминутных репетиций, практически оставался таким же, как сделали ребята, и ничуть не мешал моему замыслу. Мне понравилось то, насколько дети понимают, что они делают, и работают в нужном направлении. Теперь работа строится в основном так.
– Думаю, многие теперь захотят посмотреть спектакль "Повелитель мух". В ближайшее время это можно будет сделать?
– Очень хотелось бы еще раз показать, но сейчас времени нет. Ребята заняты, и шесть человек собрать я пока не смогу. Тем более, сейчас идет подготовка к новогодним праздникам. Что касается новых постановок, то мы, если успеваем все подготовить, до фестиваля несколько раз показываем спектакль в школе. И обязательно – после фестиваля. Это уже правило.
Ирина КУРОЧКИНА