Как уже писал "Призыв", на Фатьяновском празднике, на знаменитой "Солнечной поляночке" в Вязниках, выступал известный поэт-песенник Симон Осиашвили. Такие песни, как "Бабушки-старушки", "Не сыпь мне соль на рану", "Колодец", "Рыжий клоун" знают многие.
– Симон, а как грузину по крови, выросшему на Украине, да с французским именем, живется в России?
– Легко. Душою очень легко. Я и в стихах своих признался: "Мне легко жить в России". (Улыбается). Я только по документам торжество ленинской национальной политики, по мироощущению я русский человек.
– А по языку?
– Представьте себе, я не говорю по-грузински. Родился и вырос на Украине, во Львове, где во все времена существовала большая агрессия украинского языка. Естественно, украинский я знаю в совершенстве.
– Как ты, человек с дипломом программиста, пришел в поэзию?
– Достаточно поздно. Поговаривали даже, что я был перспективным специалистом-программистом.
– Значит, начав писать стихи, на перспективности надо было ставить крест?
– Будучи программистом, я прочитал повесть Вениамина Смехова "Служенье муз не терпит суеты…" Там были опубликованы стихи "моего друга Сашки". Они меня просто потрясли. Потом я узнал, что это стихи Александра Величанского. Позже их спел Никитин -"Под музыку Вивальди". Прекрасные строки. Я твердил их постоянно, с ума сходил. И вдруг обнаружил, что бормочу уже свои рифмы. Так я начал сочинять. И постепенно понял, что не могу без этого жить.
Сначала писал стихи для себя. Потом вместе с документами отправил в Литературный институт, в Москву. Инженерство бросил, хотя на вызов из столицы не очень надеяся. И, представьте, пришло приглашение на экзамены. Так я стал студентом Литинститута и переехал в Москву.
– Кто был твоим учителем в Литинституте?
– Ошанин, потом Костров. Ошанин был большой жизнелюб. Уже в годы моей учебы он был человек пожилой, ему было 75 лет. Однажды приходит на семинар на костылях. Рассказывает… Был на каком-то вечере, с 8 Марта женщин поздравлял. А он носил очень красивые очки, но даже в них ничего не видел. Так вот. Шел по сцене, а там люк, который забыли закрыть. И наш мэтр, как опереточный дьявол, рухнул туда. Когда он выбрался, хватило ему сил и мужества ещё стихи читать. Как выяснилось позже в больнице, куда его отвезли, у него была сломана нога.
И я благодарен судьбе за то, что сегодня имею честь стоять на "Солнечной поляночке" этого грандиозного Фатьяновского праздника, у истоков которого, как мне известно, стоял Лев Иванович Ошанин.
– Значит, написанием стихов для песен вы обязаны Ошанину?
– Толчком всем переменам в моей жизни были и есть какие-то случайности. Один мой приятель уговорил меня дать стихи его знакомому композитору. Так появилась первая песня на мои стихи.
Я продолжал писать, но уже не складывал в стол, а рассылал композиторам, которые меня не знали, но мне были интересны. И… тишина.
– Наверное, это нормально. К новичкам всегда отношение настороженное.
– Может быть. Но скорее, никого не задели мои творения. Вдруг звонок от Мигули. Встретились. Нашу первую с ним песню пела София Ротару. Потом были еще какие-то работы. Но своей настоящей первой удачей считаю "Старое зеркало", написанное с Давидом Тухмановым. Спела её Ирина Аллегрова.
– Именно с ней ты вышел в финал очень престижного тогда телефестиваля "Песня года".
– Да-да… Заканчивался, помню, 1986 год. Я впервые вышел на сцену концертной студии "Останкино", и мне вручили диплом. Потом на радио в редакции "Юность" (сколько здесь произошло плодотворных исторических встреч!) я познакомился со Славой Добрыниным. Мы с ним написали немало песен.
– Давай вспомним… "Рыжий клоун", "Колодец", "Капля в море", "Бабушки-старушки"…
– Вряд ли все сейчас перечислим. Я хочу сказать вот что. Раньше в "Песне года" звучало 15 песен, и все запоминались, а сейчас почти 50, и редкая остаётся в памяти. Нивелируется песня. Слово перестало быть главным. А это русской песенной традиции противоречит.
И прекрасно, что еще есть островки культуры, как этот праздник, где каждый может выразить себя.
– Твои песни пели и поют исключительно звёзды эстрады.
– Своими исполнителями называю Тамару Гвердцители, Алику Смехову, Машу Распутину, Александра Лукьянова, Михаила Шуфутинского…
– …и некогда их пела Светлана Лазарева, твоя первая жена.
– Было такое. Но сейчас не хочу вспоминать, говорить о той жизни. И не потому, что плохо было, просто обсуждать – не по мне.
– А кто в твоём доме главный?
– Кука. Подобрал котёночком в подъезде. Добрынин своего попугая моим именем назвал, а я хотел своего приёмыша в честь него – Славой, но сведущие люди сказали, что мой котёночек – девочка. И стал он Кукой. Теперь глава нашей семьи – нежный, ласковый Кука. Он ещё и мой первый слушатель и судья. Когда я играю на гитаре свою новую песню, Кука сначала лапкой по струнам, потом – ко мне. Значит, принял. Если не нравится, уходит.
– Вместе с нынешней женой Таней вы занимаетесь уютом в квартире?
– Когда несколько лет назад мы решили обзавестить квартирой, главным для нас было – обилие солнечного света. Единственный, кто пострадал тогда, – это Кука. Сейчас Кука и в этой квартире чувствует себя хозяйкой.
– Симон, твои песни узнаваемы, их знают и поют. Я думаю, ты это ощутил, выступая на такой легендарной сцене.
– Ещё бы. Я ещё никогда не выступал перед таким количеством людей, которые так ценят творчество своего земляка Алексея Фатьянова.
– Беседуя с тобой, Симон, я понял, почему тебе легко жить в России.
– Спасибо и до новых встреч!
Михаил КОСТАКОВ, заслуженный работник культуры России.
Фото автора.
г.Вязники.