СЛУЖИТЬ БЫ РАД
Настоящий полковник
Начальник 124-й центральной лаборатории Минобороны полковник Владимир Щербаков отправлен в отставку, но сдаваться не собирается
Говорят, что увольнение полковника связано с тем, что он слишком часто и откровенно общался с прессой, называя статистику потерь федеральных сил, которая резко отличалась от официальной. На днях "дело Щербакова" вновь попало на первые полосы газет. Владимир Владимирович заявил, что решил оспаривать приказ начальства и дойдет вплоть до Верховного суда России. Наш постоянный автор Марк Фурман лично знаком с этим уникальным человеком, офицером и военным медиком. Предлагаем вам его впечатления от встреч с Щербаковым.
Чечня как стимул развития криминалистики
С Владимиром Владимировичем я познакомился в 1997 году в Ростове. Судебно-медицинская лаборатория Скво – на Лермонтовской улице недалеко от центра. Для того объема дел, что ее экспертам приходится выполнять, места тут немного. Приборы и компьютеры занимают каждый сантиметр помещений. На столах вещдоки: костные останки, черепа.
Есть в городе поселок военвед. Здесь в охраняемых вагонах-рефрижераторах, при температуре минус 15 градусов хранятся останки погибших. Они описаны, сфотографированы и введены в компьютерный архив.
Обычно перед экспертами ставится вопрос: отчего наступила смерть? В Чечне наиболее важным и актуальным вопросом стала идентификация погибших. Щербаков рассказывал мне:
– Мы использовали все: документы, знаки отличия, письма, фотографии. Удавалось идентифицировать половину пострадавших. Трупы, помеченные белой биркой, "белые", отправляли на родину. К еще одной трети, "желтым", применили традиционные методики: следы прошлых травм, операций, рубцы, строение зубов, татуировки. Если есть, – медицинские документы, рентгенограммы, записи, выписки. В некоторых случаях для идентификации "желтых" приглашали родных и сослуживцев.
После паузы и стакана крепкого чая полковник перешел к третьей, "красной" группе. В нее попали тела, которые невозможно опознать без специальных методик.
Российские судебные медики создали за последнее время три методики идентификации, не имеющие аналогов в мировой науке. Первый из них – сравнение прижизненных флюорограмм грудной клетки и рентгенограмм с посмертным изображением. Всем призывникам делают снимки груди. Если хотя бы часть груди сохранилась, можно идентифицировать труп.
Второй метод – когда от тела сохраняются только конечности. Можно идентифицировать пострадавших по гребешковым узорам на руках и ногах в сравнении с такими же узорами у его родителей. Этим методом удалось идентифицировать до 16 процентов пострадавших с травмами конечностей.
Третья методика – когда сохранены голова и череп. Можно и по старинке – убрать мягкие ткани лица и, имея фотографию, использовать метод фотосовмещения по Герасимову. Но:
– Это дополнительная травма для родных, – нервно постукивая по столу пальцами, говорил Владимир Владимирович. – Им хоть что-то надо отдать. В таких случаях мы делаем посмертную рентгенограмму черепа. Вводим полтора десятка классических опознавательных точек на ней вместе с прижизненной фотографией в компьютер. Машина сама выдаст результат.
Кстати, в Ростове бывали опытные судмедэксперты Владимирского областного бюро Н.Шиловский и А.Сопнев. Полтора месяца под руководством Владимира Щербакова и Сергея Абрамова, московского эксперта, участвовавшего в идентификации останков царской семьи, они по новейшим компьютерным программам занимались кропотливой работой по установлению личности жертв чеченских войн.
Идея реорганизации 124-й лаборатории, точнее, снижения ее профессиональной планки до уровня обычной общевойсковой в составе скво, давно зрела у генералов Минобороны. Принципиальный и известный полковник стал неудобной кадровой единицей.
Как будет теперь?
Да, Чечня за несколько лет продвинула вперед всю мировую экспертно-криминалистическую науку. Но кому нужна такая наука? И какой ценой за это заплачено? Мои коллеги Щербаков, Звягин, Абрамов, Комаров, все эксперты отдали бы свои достижения, лишь бы не было этой войны. Что касается судьбы Владимира Владимировича, думаю, судмедэксперт столь высокой квалификации не останется без работы и найдет достойное применение своим опыту и знаниям.
Есть в ростовской лаборатории стенд "Им возвращены имена". На нем более 1000 фамилий. Есть люди, которые ранее по ошибке были захоронены в разных могилах и лишь благодаря самоотверженному труду экспертов 124-й лаборатории наконец обрели вечный покой. Один из солдат после смерти от подрыва фугаса был захоронен аж в пяти могилах. Но исследования сделали свое дело. Тело парня ростовские судмедэксперты собирали по частям и, в конце концов, передали его родителям для достойного погребения на родной земле.
Так было. Как будет теперь?
Марк Фурман,
судебно-медицинский
эксперт Владимирского областного бюро,
кандидат медицинских наук.
Фото из архива редакции.
г.Владимир.
Только цифры
В 1997 году, после успешной идентификации царской семьи, Госдума наконец приняла решение о целевом финансировании идентификации погибших в Чечне. С тех пор на это выделено 3,5 млн. долларов. Для сравнения, американцы только на генетические программы в военном институте патологии сша тратят 5 миллионов долларов в год, не считая финансирования их центральной идентификационной лаборатории на Гавайях…
наша справка
В Ростов Владимир Владимирович Щербаков был переведен с Дальнего Востока в 1992 году. С конца 80-х, после начала конфликтов на постсоветском пространстве, определилось основное направление лаборатории – идентификация людей, в них погибших. Работы добавила Чечня. За несколько лет Щербаков оснастил 124-ю новейшим оборудованием. Из 1080 безымянных солдат, погибших в первой чеченской войне, судмедэкспертами идентифицировано 879 человек.
Во второй войне установлено свыше 98 процентов военнослужащих, пропавших без вести. Идентифицированы все 122 человека, разбившиеся при крушении вертолета ми-26. Исследования проводились коллективом из 60 экспертов и лаборантов. В 2000 году фонд Сороса назвал Щербакова "человеком года".
прямая речь
Мнение владимирских экспертов, знакомых с работой 124-й лаборатории, едино – мощная, обладающая классными специалистами и оборудованием лаборатория России необходима. Судмедэксперт Владимирского областного бюро А.Сопнев считает:
– Обычная дактилоскопия военных, летчиков, моряков, пожарных, спасателей – вчерашний день криминалистики. Для идентификации нужен комплекс индивидуальных признаков человека, включая генетические исследования. Кстати, за обе чеченские кампании по банку данных с отпечатками пальцев идентифицировано всего 14 человек из 4 тысяч погибших военных.