Во Владимире может появиться новый музей
Если старинные часы и уникальные иконы кузнецовского письма не уедут за границу
Владимирский предприниматель, коллекционер и, не побоимся этого пафосного слова, патриот малой родины Андрей Перескоков предложил владимирской администрации свои весьма раритетные собрания часов и икон кисти Юрия Кузнецова для организации муниципального музея. Но энтузиазма у властей его предложение пока не вызвало. "Призыв" выяснил мотивацию действий состоятельного земляка и побывал у него в гостях.
— Андрей Андреевич, расскажите, как вы стали коллекционером?
— Мои специальности по дипломам весьма далеки от искусствоведения и музейного дела. По первому образованию я технарь и должен был работать с машинами и механизмами. Но это настолько не мое, что впоследствии я получил еще два высших — экономических — образования, и все же высшая школа к формированию моих пристрастий отношения не имеет.
Все гораздо проще. Моя мама долгое время работала в Германии и оттуда привозила много красивых вещей. Я имею в виду не тряпки и мебель, а, в частности, антикварную посуду и фарфор, причем она очень любила довоенные статуэтки. Меня все это очень зацепило.
Массу интересных вещей, вывезенных из Румынии и Австрии, я видел в доме своей родной тетки. Когда она в голодные 90-е переехала на постоянное место жительства в Белоруссию, у меня появилась возможность выкупить у нее некоторые вещи. Так начиналась моя коллекция фарфора.
Потом меня увлекла бронза. Мне стали интересны канделябры и подсвечники. Затем я влюбился в иконы старинного письма. Потом увлекся иконами Юрия Кузнецова, позднее — старинными часами, столовым стеклом.
Как только у меня появилась возможность бывать за границей, я начал привозить оттуда что-нибудь необычное. Антикварные магазины — это первое, чем я обычно интересуюсь за рубежом.
— Вы и во Владимире поселились рядом с антикварными магазинами. Наверное, это не случайно.
— Ну, наши антикварные магазины отдыхают по сравнению с европейскими. В России после открытия железного занавеса начали повально скупать и продавать на Запад все, что осталось после разгула брежневской эпохи и что еще можно было продать. В Европе антикварный рынок сложился давно, он обладает устоявшимися традициями, развитой инфраструктурой. В силу широкого предложения цены на нем совершенно адекватные в отличие от нашего рынка. Кстати, за рубежом в избытке представлены наши иконы.
— А в чем для вас смысл коллекционирования?
— Видите ли, современные вещи я считаю обыкновенным хламом. Самая новая машина через несколько лет становится неактуальной. Бизнес может прогореть: сегодня ты на коне, а завтра? Мы потеряли культуру быта, чувство изящного, способность эстетического восприятия мира. Старинные же вещи обладают неповторимой историей, легендой. Над ними трудились талантливейшие представители прошлых поколений. Собирать и отслеживать такие артефакты порой приходится годами. Но зато их не стыдно передать детям. Эти вещи прожили столько лет до нас и останутся после нас. Это дорогого стоит.
— Расскажите о вашей коллекции часов.
— Часы представляют собой уникальный элемент интерьера. В них сочетаются точность измерительного прибора, полезность предмета повседневного обихода и красота, присущая произведению искусства. Лучшим мастерам прошлого удавалось передать этот приправленный модными тенденциями коктейль в своем изделии.
Временной диапазон, к которому принадлежат часы моей коллекции, — от XVII до XIX веков. Все мои часы находятся в идеальном состоянии. Меня состояние вещи всегда волнует. Я не люблю артефакт с утраченными деталями или элементами.
Одни из самых старых в моей коллекции — настенные часы красного дерева с инкрустациями очень хорошей сохранности, механическая часть которых выполнена из дуба. Когда-то они отсчитывали часы в барской усадьбе под Нижним Новгородом. После покупки мне пришлось заменить в них всего лишь одну треснувшую от времени шестеренку — старые мастера работали на совесть.
— Вы сами заводите свои часы?
— Я их не завожу, потому что тогда придется постоянно об этом думать и тратить массу времени на подзавод. Как-то раз ради забавы для своей маленькой дочки я попробовал одновременно "озвучить" порядка 20 часов. Это был такой грохот! Они дружно и на разные лады принялись стучать и тикать, отбивать каждые полчаса и час, а некоторые — с четвертным боем — не давали покоя каждые 15 минут.
— Как создавалась коллекция икон Юрия Кузнецова?
— Я начал собирать иконы мастера, когда он не был так известен, как сегодня. Постепенно сложилась самая большая в стране коллекция его икон, всего их у меня около 40. Часть икон находится в Коврове, часть — во Владимире. У моей мамы в Коврове хранится большой иконостас из восьми работ кисти Кузнецова, который включает четыре иконы с изображениями святых и четыре богородичные. Это потрясающая вещь! С иконами живописца я не расстаюсь практически никогда.
В настоящее время работы Кузнецова есть у президента Дмитрия Медведева, премьер-министра Владимира Путина, мэра Москвы Юрия Лужкова, у Черномырдина, Горбачева и многих VIP-персон. Ему периодически заказывает иконы администрация президента РФ в подарок для высоких иностранных гостей. О многом говорит и тот факт, что Юрий Эросович писал икону для самого патриарха Алексия Второго и по его просьбе самостоятельно выбирал сюжет будущего произведения.
15 марта 2006 года особый метод иконописи Кузнецова был зарегистрирован Российским авторским обществом как "кузнецовское письмо". Красочный слой его икон насчитывает 30 слоев! Это упорный и кропотливый труд!
Директор музея Николая Рериха Людмила Шапошникова, чтобы приобрести для музейной коллекции несколько его работ, несмотря на преклонный возраст, лично приезжала к художнику в Ковров, после чего устроила в старинной городской усадьбе Лопухиных в Малом Знаменском переулке в Москве с успехом прошедшую выставку работ мастера.
— Как вы находите ту или иную вещь для своей коллекции?
— Обычно мне звонят знакомые мастера из московских реставрационных мастерских и предлагают посмотреть тот или иной попавший в их руки предмет, подготавливаемый его владельцем к продаже. Я соглашаюсь в том случае, если вещь находится в прекрасной сохранности, вопрос денег для меня на втором плане. Мои привычки уже известны, и, как правило, мне предлагают хороший экземпляр. К помощи реставраторов я прибегаю в исключительных случаях.
— Сотрудничаете ли вы с владимирскими реставраторами?
— Во Владимире мало кто способен заплатить хорошие деньги за реставрационные работы. Поэтому здесь трудятся только энтузиасты-одиночки. Все, кто что-то умеет и может, стараются покинуть малые города, потому что перспективы их дальнейшей карьеры на малой родине весьма туманны.
— Пользуетесь ли вы услугами антикварных интернет-магазинов и интернет-аукционов?
— Нет. Поэтому правильнее называть меня коллекционером-любителем. Если бы я был профессионалом, я бы пытался, условно говоря, купить за 5 копеек, перепродать за 5 рублей. Но меня это не интересует. Я собираю не для того, чтобы перепродать и на этом заработать. Я покупаю для души и расстаюсь с вещами только в случае крайней необходимости.
— Вы называете себя любителем и в то же время как профессионал издаете каталог своего собрания икон кисти Юрия Кузнецова. Стало быть, к профессиональной деятельности вас тянет.
— Я решил заняться изданием каталога после того, как начал ходить по кабинетам областных и муниципальных чиновников. Мне же как-то надо презентовать себя и свою коллекцию. Раскладывать веером фотографии несолидно.
— А зачем вам, самодостаточному человеку, ходить к властям? Что вам от них нужно?
— Видите ли, как человек творческий, я не могу мириться с тем, что мои коллекции стоят в коробках, пылятся на стеллажах, недоступные любителям древностей, искусствоведам и другим специалистам. Если какое-либо из моих собраний уже сформировалось, меня начинает привлекать что-то новое. Таким образом, часть моих коллекций находится в Коврове, часть — во Владимире. Я показываю их исключительно друзьям, которые недоумевают, почему я не демонстрирую свои сокровища широкой публике.
Выставки мне предлагали неоднократно, но возня с организацией временных экспозиций, которые отнимают массу сил и дороги из-за транспортных расходов, слишком обременительна. К тому же при транспортировке экспонатов возможны сколы, трещины, а я этого не люблю. Таскать уникальные вещи туда-сюда — ради чего? Меня интересует стационарная музейная экспозиция. Именно с просьбой предоставить помещение под постоянную экспозицию я и обращаюсь к областным и городским властям. Пока внимания к этой проблеме — ноль.
Два года назад мы были в Англии, и я наудачу поехал в приемную лорд-мэра Лондона, чтобы предложить ему свой проект. В тот день он не принимал. Я попросил визит-карту, описал ему свою инициативу, оставил фотографии и несколько журналов. Через несколько дней мне ответили, что готовы в любое время принять мою коллекцию.
Мне кажется, что наши власти должны быть кровно заинтересованы в развитии бренда Владимира как культурного города, но пока я этого не почувствовал. В рядовой швейцарской деревне иногда можно обнаружить до пяти музеев — пива, сыра, бутылки, охоты, истории края. Мы же успокоились на том, как прекрасно организовал свою деятельность Владимиро-Суздальский музей-заповедник, и сложили руки. Между тем нам есть чем гордиться и что показывать гостям. Жизнь не стоит на месте, но такое впечатление, что во Владимире она замерла.
— К кому вы со своим предложением обращались?
— К одному из заместителей главы города Владимира, который идею одобрил и: предложил устроить выставку в Доме народного творчества на Спасской. Я считаю, что это отписка. Если на малой родине не получится, поеду в Москву.
Я уверен: предложи я учредить постоянно действующий музей в какой-либо другой стране, мне ответили бы согласием. В прошлые выходные закрылась выставка икон Кузнецова в Москве, и нам тут же предложили организовать аналогичную в Монако. Но я хочу, чтобы музей икон кузнецовского письма находился в России и конкретно во Владимире.
— То есть Владимирская область может потерять наиболее полную и уникальную коллекцию икон Юрия Кузнецова навсегда?
— И не менее уникальную коллекцию часов. Живописец сам предложил совместить обе экспозиции и перекинуть мостик между эпохами и поколениями русских мастеров. Тем более что музей "Часы и время" во Владимире давно уже не существует.
Я считаю, что область и областной центр должны быть заинтересованы в хорошей рекламе, в развитии и новом наполнении старого испытанного бренда. Давайте покажем, что у нас есть нового в искусстве.
По идее, музею нужно-то всего 150 квадратных метров! Неужели у городской администрации не найдется подходящего помещения в муниципальной недвижимости, которая сдается в аренду?
Ольга РОМАНОВА