Профессиональную деятельность тех, кто по роду службы должен заботиться о нас, сейчас регламентируют не только должностные инструкции, но и всевозможные этические кодексы. Но способны ли такие документы разбудить «моральный закон» внутри каждого отдельного человека?
В милиционере все должно быть красиво
«Нравственные ценности составляют основу морального духа сотрудника, воплощающего осознание причастности к благородному делу защиты правопорядка, героической истории органов внутренних дел, победам, достижениям, успехам предыдущих поколений», – гласит Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации, принятый в 2008 году по приказу министра Рашида Нургалиева. Это двадцать восемь статей и около ста пятидесяти пунктов, регламентирующих практически все, от «стандарта антикоррупционного поведения» и отношений руководителя с подчиненным до внешнего вида и культуры речи.
Помимо очевидных установок: быть примером законности, не брать взяток и дорогих подарков, общаться с людьми доброжелательно и открыто, соблюдать субординацию и т.д., там имеются и довольно странные директивы. Так, сотруднику надлежит «воздерживаться от разговоров по телефону, находясь в общественном транспорте», «не рекомендуется отращивать бороду, длинные бакенбарды, выбривать голову, носить ювелирные украшения за исключением обручального кольца». Есть предписания «демонстрировать строевую выправку, не сутулиться, ходить твердым, энергичным шагом», «при размещении в служебном кабинете грамот, благодарностей, дипломов и других свидетельств личных заслуг и достижений соблюдать скромность и чувство меры», «воздерживаться от курения табака в общественных местах, во время несения службы, а также на ходу и в движении».
Весь этот набор – не просто «сотруднику на заметку». Изучение Кодекса входит в план стажировки новоприбывших милиционеров, а действующие сотрудники раз в полгода сдают зачет на его знание. Поступая на работу, хранитель правопорядка дает подписку о соблюдении Кодекса и несет ответственность за выполнение его норм. «Я не имею право давать оценку документу, принятому вышестоящим начальством, – говорит Павел Алексахин, заместитель начальника областного УВД по работе с личным составом, – но могу сказать, что если Кодекс написан – значит, он нужен. Его прочтение для наших сотрудников – повод задуматься о том, каким действительно должен быть российский милиционер. И есть случаи, когда за нарушение норм Кодекса этики людей привлекали к дисциплинарной ответственности, вплоть до увольнения. При этом нужно понимать, что императивный характер носят не все пункты. То, что касается внешности, носит рекомендательный характер, и каждый такой случай рассматривается индивидуально. Понятно, что наказывать человека просто за лысую голову никто не будет. Другое дело, если он ходит в неглаженной грязной форме».
Сами милиционеры, впрочем, уверены, что Кодекс профессиональной этики – бумага совершенно лишняя и усложняющая их и без того не самую простую жизнь. «Никто напрямую не т ребует от нас выполнять его пункты, – рассказал Михаил, сотрудник правоохранительных органов, – за исключением, пожалуй, того раздела, который относится к субординации. А все остальное можно отнести к некому дополнительному инструменту воздействия. Вот я, например, ношу золотой крестик на цепочке – бабушка подарила. До сих пор к нему не было вопросов. Я не уверен, что в моей жизни не случится начальника, который придерется к этой личной, в общем-то, детали». С одной стороны, чем больше прописано в Кодексе, тем меньше у сотрудников поводов говорить, что «меня никто не предупреждал». С другой, получается так, что само руководство органов внутренних дел относится к своим кадрам как к малым детям, которым обязательно, с периодическими проверками, нужно объяснять, что не следует ходить на работу в грязной обуви, хамить и нарушать закон.
Принять благодарность – не грех
Другой «моралеобразующий» документ – Этический кодекс российского врача, утвержденный 4-й конференцией Ассоциации врачей России в 1994 году. Здесь в пяти разделах и двадцати двух статьях расписаны подробности отношения докторов к работе, пациентам и коллегам. В частности, указано: «Врач должен строить отношения с пациентом на основе взаимного доверия и взаимной ответственности… В оптимистичном ключе и на доступном для пациента уровне следует обсуждать проблемы его здоровья, разъяснять план медицинских действий, дать объективную информацию о преимуществах, недостатках и цене существующих методов обследования и лечения, не приукрашивая возможностей и не скрывая возможных осложнений». «Первый судья врача – собственная совесть. Второй – медицинское сообщество, которое в лице врачебной ассоциации имеет право наложить на нарушителя взыскание в соответствии со своим уставом и иными документами». Отдельной строкой прописано, что «врач вправе принять благодарность от пациента и его близких» – без дальнейших уточнений. По сути, весь этот кодекс – расширенный и углубленный вариант знаменитой клятвы Гиппократа, с отброшенными устаревшими ценностями и введенными современными реалиями. Интрига в том, что многие российские врачи о нем слыхом не слыхивали. «Этический кодекс? -удивляется главный врач Владимирской городской станции скорой помощи Анатолий Мелкомуков. – Не припоминаю. Есть Клятва российского врача, которую дают молодые медики. Все этические нормы прописаны там». Этический кодекс ставит в тупик и других владимирских докторов, как опытных, так и недавних выпускников.
Впрочем, забывчивость докторов объяснима -по признанию молодого врача Евгении Пименовой, сейчас выпускники медвузов часто обходятся без клятвы – просто получают диплом и расписываются.
Нужен ли врачам Этический кодекс? К моральному облику российского эскулапа у пациентов уже накопилось множество вопросов, но весьма сомнительно, что в их решении сумеет помочь очередной директивный документ. «К сожалению, сейчас слишком много людей, которые занимаются не реальными проблемами, а такими вот «кодексами чести», – считает Анатолий Мелкомуков, – если есть Ассоциация врачей России, то почему она занимается защитой не современных медиков, а каких-то абстрактных этических принципов? О какой вообще морали может идти речь в сложившейся ситуации, когда только 40 процентов молодых врачей идут работать по специальности, а остальные занимаются в лучшем случае торговлей лекарствами и медицинским оборудованием? К нам на станцию за последние десять лет не пришел ни один молодой специалист, всем врачам уже за пятьдесят, и скоро может получиться так, что работать вообще будет некому».
– Все говорят о врачебной этике, но никому не приходит в голову написать «кодекс пациента», – рассказывает врач Ольга Букова. – Сколько раз в моей практике случалось такое, что человек не принимает выписанный ему препарат – причем речь не о каких-то дорогостоящих лекарствах, или нарушает режим, а потом обвиняет врача в том, что ему стало хуже. Мы шли учиться с намерением помогать людям, и до сих пор большинство не растеряло этих принципов. Но люди относятся к медикам как к существам, которые долж ны всеми каждому, – и сами они при этом ради собственного здоровья не желают сделать абсолютно ничего.
Должен – не должен
Между прочим, этот же принцип – «одни обязанности и никаких прав» -помешал принятию Профессионального кодекса учителя, представленного в начале этого года и имеющего целью определить «основные этические нормы в отношениях учителя с учениками и их родителями, с педагогическим сообществом и государством». Два наиболее часто употребляемых слова – «должен» и «не должен». Педагоги восприняли документ в штыки.
Казалось бы, никакого криминала и одни общие фразы: должен – стремиться стать положительным примером для своих учеников; справедливо и объективно оценивать работу учеников, не допуская завышенного или заниженного оценочного суждения; соблюдать правила русского языка, культуру своей речи, не допускать использование ругательств, грубых и оскорбительных фраз. Не должен – терять чувства меры и самообладания; использовать имущество школы (помещения, мебель, телефон, телефакс, компьютер, копировальную технику, другое оборудование, почтовые услуги, транспортные средства, инструменты и материалы), а также свое рабочее время для личных нужд; злоупотреблять своим служебным положением, используя своих учеников для каких-либо услуг или одолжений в личных целях. Имеет право – открыто выражать свое мнение по поводу работы коллег, не распространяя сплетни; получать от администрации поощрения и информацию, имеющую значение для работы».
Но директивы вызвали у учителей, мягко говоря, оторопь. «Такое ощущение, что нас принимают за преступников, которым считают не лишним напомнить во всех доступных формах, что надо жить честно и порядочно», – возмущается педагог Светлана Новикова.
Вся абсурдность попыток обусловить кодексами чести деятельность людей, в жизни которых определенные моральные принципы предполагаются априори. Этика -такой предмет, который практически невозможно насадить в принудительном порядке. «Моральные принципы нужно воспитывать в ребенке с ранних лет, – уверен Анатолий Мелкомуков, – а если взрослый человек – хам и мздоимец, то никакой кодекс не поможет ему измениться». В защиту кодексов профессиональной этики можно сказать, что они прописывают основные критерии, необходимые для вхождения в то или иное сообщество – и позволяют на основании этих правил отсеивать тех, кто под них не подходит. Но в случае с милиционерами, врачами и учителями речь идет о структурах, постоянно страдающих от нехватки кадров. Так что речь может идти не о выборе лучших, а о сохранении имеющихся. А о том, как перевоспитать человека, не соответствующего этическим нормам профессии, ни в одном кодексе не говорится.
Марина СЫЧЕВА